Натюрморт из Кардингтон-кресент - Энн Перри

— Я тоже не вижу причин, по которым кому-то вдруг вздумалось лишить Джорджа жизни, — резко заметила она.

— Ну, конечно, вы не видите! Кто бы мог сомневаться! — Миссис Марч злобно уставилась на нее. — Я всегда говорила, что Джордж выбрал себе плохую жену.

Кровь прилила к щекам Шарлотты и оглушительно застучала в висках. В тяжелом обвиняющем взгляде старухи ясно читалось одно: она уверена, что Эмили убила мужа и должна понести наказание за это. Шарлотта глотнула воздух и громко икнула. Взгляды присутствующих тут же устремились на нее. При виде этих бледных лиц с запечатленными на них ужасом, растерянностью, состраданием, укоризной, ей сделалось не по себе. Она снова икнула.

Сидевший рядом с ней Уильям наклонился вперед, налил стакан воды и передал ей. Шарлотта молча приняла от него стакан, икнула еще раз, затем отпила немного воды и попыталась задержать дыхание, прижав салфетку к губам.

— Как бы то ни было, Джордж сам выбирал себе жену, — заполнила Веспасия зловещую паузу. — Семья для него часто превращалась в невыносимое бремя.

— Вы не имеете ни малейшего представления о преданности, моя дорогая теща! — заявил Юстас. Ноздри его подрагивали, свидетельствуя о сильном раздражении, а в голосе прозвучала легкая нотка угрозы.

— Ни малейшего, — подтвердила Веспасия. — Я всегда считала ее сомнительной ценностью, которую используют исключительно для того, чтобы защищать людей, совершивших что-то дурное, когда вы каким-то образом с ними связаны.

— Возможно, возможно. — Не взглянув на Шарлотту, Юстас перевел взгляд на Эмили. — Если обнаружится, что убийца — кто-то из нашей семьи, то мы выполним свой долг, каким бы тягостным он ни был, и позаботимся о том, чтобы преступник был изолирован. Но без лишнего шума. Мы же не хотим, чтобы пострадали невинные. Ведь тех, о ком следует позаботиться, не так уж и мало. Семью необходимо сохранить любой ценой. — Он улыбнулся Сибилле. — Некоторые люди… невежественные люди, — продолжил он, — могут проявлять крайнюю жесткость. Они склонны мерить всех нас одной меркой. И теперь, когда Сибилла готовится подарить нам ребенка… — его тон сделался торжествующим, и он заговорщически посмотрел на Уильяма… — как мы полагаем, первого из многих, которые последуют за ним, мы должны обратить наши взоры в будущее.

Эмили почувствовала, что ей становится трудно дышать. Она глянула на миссис Марч, которая, отвернувшись от всех, промокала салфеткой пролитую ею воду, что производило довольно глупое впечатление, так как вода давно впиталась. Джек Рэдли криво улыбнулся, но улыбка исчезла с его лица, едва успев появиться, так как он сразу же понял все возможные ее последствия.

Уильям ел очень мало, а в это мгновение вообще перестал жевать. Его лицо приобрело цвет белого соуса, поданного к рыбе. Эмили очень хорошо знала Уильяма как крайне застенчивого человека и решила, что столь откровенное обсуждение такого интимного вопроса, по всей видимости, причиняет ему боль. Она перевела взгляд на Сибиллу. Но Сибилла, до этого смотревшая на Уильяма, теперь устремила взгляд на Юстаса. На ее лице появилось настолько сильное отвращение, что невозможно было представить, что мистер Марч мог не заметить его или неправильно истолковать. Тэсси подняла бокал с вином, но он выскользнул у нее из рук, упал и разбился, а вино разлилось по всему столу. Эмили сразу же поняла, что девушка сделала это намеренно. Глаза Тэсси были широко открыты и напоминали маленькие провалы на бледной коже ее лица.

Сибилла первая пришла в себя. У нее на лице появилась вымученная улыбка, которая из-за своей искусственности выглядела еще ужаснее, чем предшествовавшее ей выражение ненависти.

— Ничего страшного, — произнесла она внезапно охрипшим голосом. — Вино — белое, оно легко отстирывается. Тебе налить еще?

Тэсси открыла рот, намереваясь, по-видимому, что-то ответить, но так ничего и не сказала. Эмили внимательно посмотрела на побледневшего Уильяма, и он ответил ей взглядом, в котором переплелось множество сложных и не вполне понятных ей чувств. В его взгляде могло быть что угодно, но, главным образом, жалость к ней. Может быть, он тоже считает, что она убила мужа в приступе безнадежной ревности, и жалеет ее из-за этого? Возможно, он даже уверен в том, что понимает ее. И не Юстас ли с его самодовольством, его неудержимой энергией и чисто мужской грубоватой силой, которая в конечном итоге и свела в гроб несчастную Оливию, все эти долгие годы мрачной тучей нависал над браком Уильяма? Может быть, Уильям боялся за Сибиллу, что она, как и его мать, не сможет вынести бесконечных родов? Или же он просто-напросто никогда не любил Сибиллу? Не исключено, что в его сердце жила какая-то другая женщина. Существует очень много подобных семей, живущих без любви. И если замужество является единственным статусом для женщины, одобряемым обществом, то она не может быть слишком разборчивой.

Эмили перевела взгляд на Юстаса, но тот уже снова был занят едой. У него много проблем, которые вскоре придется срочно решать: удержать членов семьи от массовой истерии, предотвратить распространение семейного скандала в светском обществе и сохранить доброе имя Марчей, и в особенности Уильяма и Сибиллы — теперь, когда наконец-таки должен был родиться долгожданный наследник. Эмили превращалась в раздражающую помеху для него и, если верить его матери, даже угрожала стать чем-то значительно худшим. Юстас отрезал кусок мяса, пребывая в глубокой задумчивости и раздраженно царапая ножом тарелку.

Эмили бросила взгляд на Джека Рэдли, сидевшего напротив нее. Его ответный взгляд был удивительно спокоен и искренен. Он уже и без того некоторое время смотрел на нее, прежде чем их глаза встретились. Эмили вспомнила, что часто видела у него это выражение и прежде. Она очень сильно притягивала Джека, и его чувство было гораздо глубже обыкновенного флирта. О боже, неужели он был способен ради нее убить Джорджа? Неужели он и в самом деле полагал, что она выйдет за него замуж после смерти лорда Эшворда?

Комната и все находившиеся в ней вдруг поплыли у нее перед глазами, а в ушах раздался шум, напоминающий звук льющейся воды. Стены как будто куда-то исчезли, и внезапно Эмили почувствовала, что задыхается. Ей сделалось нестерпимо жарко, и эта жара становилась невыносимо удушающей.

— Эмили! — Где-то поблизости от нее раздавался чей-то голос. Она уже сидела на одном из кресел у стены в какой-то неудобной позе. Ей казалось, что она вот-вот упадет, если чуть-чуть пошевелится. Голос принадлежал Шарлотте.

— С тобой все в порядке, — говорила сестра. — Ты просто упала в обморок. Для тебя сегодняшний день стал слишком большим испытанием. Мистер Рэдли отнесет тебя наверх, а я уложу тебя в постель.

— Я попрошу Дигби приготовить тебе целебный отвар, — откуда-то сверху добавила тетя Веспасия.

— Меня не нужно нести наверх! — запротестовала Эмили. — Это будет выглядеть нелепо. И отвар мне может сделать Миллисент, хотя на самом деле он мне не нужен.

— Миллисент очень расстроена, — ответила Веспасия. — Она разрыдалась из-за того, что уронила шляпку. Я отправила ее в буфетную, чтобы она немного успокоилась. А ты будешь поступать так, как тебе сказано, чтобы, не дай бог, не упасть в обморок снова.