Лесная банда - Евгений Евгеньевич Сухов

на руководство южного крыла УПА. Завтра доложишь о результатах.

– Как его зовут?

– Корней Гончар, десятник в отряде «Черный лес».

– Разрешите идти?

– Да, можешь идти.

Отпустив заместителя, Михайлов поднял трубку:

– Игорь, зайди ко мне.

Через минуту в кабинет вошел секретарь.

– Не киснешь на своем месте? – озорно спросил Алексей Никифорович.

– По-разному, – неопределенно ответил старший лейтенант, с некоторым удивлением посматривая на полковника. Прежде таких вопросов не задавалось.

– Я вот что подумал, ты как-то на оперативную работу просился. Не раздумал?

– Хотелось бы попробовать. Но здесь должен быть опыт…

– Ничего, опыт дело наживное! Вот тебе адрес, – протянул полковник фотографию молодой женщины, на которой был написан адрес. – В этом частном доме проживает вот эта молодая особа. Пусть тебя не вводит в заблуждение ее невинная внешность, она ярая националистка, подруга самого Кандибы. Находится в городе уже несколько дней. Я хочу знать, что она здесь делает и с кем общается. Постарайтесь узнать место проживания ее контактеров. Если она попытается уйти из города, немедленно задержи! Тебе все понятно?

– Так точно, товарищ полковник! А кто будет вашим секретарем? – несколько обескураженно спросил Кочетков.

– Найду кого-нибудь на замену, – буркнул полковник Михайлов. – Незаменимых людей нет. Например, Павлова из третьего отдела можно взять. Парень он хоть молодой, но шустрый, схватывает буквально на лету. Думаю, проблем с этим никаких не будет.

* * *

Дверь неожиданно открылась, и в кабинет вошел полковник Михайлов. Начальник оперативного отдела капитан Митюков невольно вскочил.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – бодро произнес начальник отдела.

– Вольно. Значит, по Веселкину никаких результатов?

– Никаких. Провел допросы свидетелей, все безрезультатно.

– Жаль… Тут интересуются из его части, говорят, боевой был парень… Чем сейчас занимаешься?

– Вместе с капитаном Хруновым из особого отдела сто сорок первой стрелковой дивизии ездили в село Брови, откуда нам поступила информация, что там скрываются шесть полицаев.

– Информация подтвердилась?

– Так точно. Троих полицаев задержали, а остальных ликвидировали во время перестрелки.

Начальник оперативного отдела капитан Митюков пришел в армию в сорок втором из Куйбышевского уголовного розыска. Прежде служил в особом отделе тридцатого стрелкового корпуса, а в апреле сорок третьего был переведен в Управление контрразведки Смерш. За прошедший год он успел поработать в Калуге, в Воронеже и вот теперь его направили в Станислав.

Дело свое знал, за ним была серьезная школа особых отделов. Буквально в первые же часы своего появления взялся за привычную работу: выявление немецкой резидентуры. Месяц назад Митюков отличился тем, что ему удалось в одном из разрушенных зданий отыскать немецкий архив, в котором оказалось немало материала весьма полезного военной контрразведке.

– Тоже хорошо… Да ты садись, – разрешил полковник. – У меня к тебе будет небольшой разговор. – Капитан сел на прежнее место и в ожидании посмотрел на Михайлова. – У тебя есть на примете несколько толковых людей?

– С другими я не работаю, товарищ полковник. Команду подбирал под себя.

– Хороший ответ, – одобрительно кивнул Алексей Никифорович. – Мне нужно, чтобы ты с ними проследил за майором Игнатьевым.

– Вы подозреваете его в чем-то? – простодушно поинтересовался капитан.

– Из управления идет утечка секретной информации. Это может быть шпион, а может, кто-то по нерадивости треплет языком. Я должен это знать.

– Я вас понял, товарищ полковник, можете на меня рассчитывать.

Глава 23

Ждать осталось недолго

Свояк взял со стола выигрыш две сотни рублей и небрежно отодвинул в сторону карты.

– Хватит, надоело! Пойду посмотрю, что за народ в округе живет. А то придушат, и пикнуть не успеем. – Отдернул занавеску и произнес: – Часа через полтора темнеть начнет. Нужно сейчас идти.

– Когда тебя ждать? – спросил Жиган, аккуратно складывая карты.

– К утру подойду.

– А ночевать где будешь?

– Ты думаешь, что я вдовушку себе не найду? С такими-то деньгами? Чиграш-то вон нашел… Ладно, пойду!

Свояк вышел из хаты и по узкой тропке, которую они успели натоптать за последние несколько дней, направился в сторону дороги. Остановившись метров через двести, посмотрел на черневший лес (не мог отделаться от ощущения, что за ним кто-то пристально наблюдает) – выглядевший безмолвным, а в сгущающихся сумерках мрачноватым.

Вдруг в стороне хрустнула ветка. Рука скользнула в карман. Пальцы коснулись прохладного металла, отчего он почувствовал себя увереннее. Неожиданно из леса вышел олень. Подняв красивую голову, он некоторое время пристально смотрел на Свояка, стоявшего на тропе, а потом с показной леностью, понимая, что ему ничто не угрожает, царственно удалился в чащу.

Отлегло. Свояк вдруг понял, что крепко сжимает рукоять пистолета, готовый в любое мгновение произвести выстрел.

Спустился по откосу прямиком к раздолбанной широкой грунтовой дороге. Какую-то неделю назад автотрасса была шумной. Нескончаемым потоком в сторону фронта по ней двигались тягачи, танки, самоходки. Большая часть из них уже успела сгинуть в пепелище войны. Несколько дней для фронта срок немалый, а дорога еще хранила отпечатки их траков. Сейчас, когда местность стала глубоким тылом, движение по дороге стало редким. Лишь иной раз протарахтит какой-то грузовик по своим тыловым надобностям – и снова безмолвие.

Понимая, что следует запастись терпением, Свояк отошел на обочину и, достав из кармана клок бумаги, проворными ловкими пальцами свернул самокрутку. С табачком оно как-то повеселее ожидание.

По дороге в основном двигались подводы, на которых хуторяне везли домашний скарб. Однажды проехала телега, на которой аккуратным рядком лежали мешки с зерном. Крепенькая, но низкорослая лошадка неторопливо, но очень уверенно тянула тяжелый груз, а хозяин – худой украинец с длинными жилистыми руками, – облегчая повозку, смиренно топал рядом.

Дважды проколесили легковушки: в первой в салоне находились два полковника, а другая, совершенно пустая, промчалась с такой скоростью, подпрыгивая на ухабах, что Свояк не успел даже выскочить на дорогу.

Еще протарахтели два мотоциклиста. Солдаты, сидевшие в колясках с автоматами в руках, до ряби в глазах всматривались в негостеприимный мрачный лес, таивший опасность едва ли не за каждым деревом.

Выкурено было три самокрутки. Горло раздирало, а подходящего транспорта не появлялось, и когда Свояк уже отчаялся доехать до города на попутном транспорте и уже хотел было напроситься в попутчики к старику, ехавшему на старой скрипучей подводе, как вдруг за поворотом послышался далекий гул натуженно работающего двигателя. «Полуторка!» – мгновенно определил Свояк. Двигатель не сильный, изрядно изношенный, а разболтанные поршневые пальцы молотили так громко, как если бы в цилиндр забрался барабанщик.

Еще через минуту грузовик выехал из-за поворота. Расколоченная ходовая часть – с убитыми амортизаторами, с гнутыми рамами и мостами – энергично стучала всеми трущимися деталями. Машина тыловая, самая что ни на есть рабочая. В ее биографии было немало героического прошлого, где было место