Сильномогучее колдунство - Тимофей Царенко

— Ну что, сука, делать будем? А? — Продолжал распыляться Салех.

— А…

— Любуйся, это наша награда! Народ Унара-Макута, нам, сука, подарили! — Пояснил открывшийся вид инвалид.

Ричард оглядел открывшееся зрелище и тоже выпучил глаза. На само деле он хотел сказать много чего, но воспитание не позволило. Потому графский сын был лаконичен.

— Блядь!

Перед домом стояли дети народа Унара-Макута, в возрасте от четырех до четырнадцати. На каждом был букет из цветов. На каждом из почти сотни штук.

* * *

Дневники на полях.

Казалось бы прошло два дня, один из которых я полностью посвяти работе над текстом.

Но таки мне есть что вам поведать!

Новость первая, вышла демоверсия игры в которой я являюсь сценаристом. Игра представят собой головоломку, в которой надо убивать себя и своими трупами разгадывать загадки. Это является метафорой на прием у психолога (очень хренового психолога). В проработке психологической составляющей принимала участие психолог, которая консультировала автора «Сато» за авторством Рагима Джафарова, кстати, рекомендую.

Так вот, общая метафора игры: Бутылка виски общается с пустотой. Кому интересно, смотрите в блоги.

А еще я сходил постричься. Последний раз, чтобы вы понимали, я стригся перед новым годом. А когда пришло время для плановой стрижки началась эпидемия.

Чтобы вы понимали степень запущенности волосяного покрова на голове, я расскажу такой прикол:

Когда я пришел домой из парикмахерской, дочка при моем виде заревела и начала удирать в ужасе. Меня не узнал собственный ребенок. Пришлось знакомиться заново.

Подстригли, кстати, хорошо.

Все еще рад лайкам и комментариям.

Рей Салех хотел убить Ричарда Гринривера. Он вполне неплохо изучил способность компаньона и ему было вполне по силам сделать то, что не удалось высшему демону и большой группе людей, что вполне могли занять средних размеров кладбище.

Ричард Гринривер хотел убить Рея Салеха. Не то, чтобы у него были на это хоть какие-то шансы. Но если вы бессмертны и убивали тех, кто носит прозвище «Палач армий», это делает вас самоуверенным.

В общем и целом, от моментальной драки на смерть компаньонов удерживал тот факт, что вставшая перед ними проблема таким способом не решиться.

Илая Эджин хотел убить Ричарда Гринривера и Рея Салеха. А еще своего попугая. И себя. И от немедленного смертоубийства его удерживало лишь то, что он не мог определиться с порядком убийств. К божественному желудку прилагалась божественная же печень. Да, репортер мог выпить много спиртного. Намного больше, чем бессмертный Ричард и немного мутировавший Рей. Хоть по одиночке, хоть вместе, хоть перемноженные. Но к божественному желудку, способному переварить что угодно и печени, способной переработать любой объём алкоголя без вреда для себя на утро полагалось по истине божественное похмелье.

И потому, когда Илая вышел на порог дома, где Ричард и Рей поливали друг друга проклятиями, вид он имел такой, что все присутствующие разом заткнулись.

Репортер бросил тяжелый взгляд налитых кровью глаз на застывших в ступоре компаньонов. Салех встал по стойке смирно. Чуть запоздало Гринривер повторил маневр приятеля.

Повисло тяжелое молчание. И даже дети перед домом перестали гомонить.

— Так! — Тяжело припечатал Илая. Голос его был сиплым и вкрадчивым. — Вы двое — палец с грязным ногтем поочередно ткнул в молодых людей. — Семей не имеете, о детях не позаботитесь. Хорошему не научите! — Голос стал громче. — Ты! — Палец ткнулся в Херлю, от чего тот повторил позу бывшего лейтенанта, на уровне безусловного рефлекса постигая ее смысл. — Женат, дети есть, охотник хороший! Прокормишь!

Абориген был вытянут струной и пучил глаза боясь лишний раз вздохнуть. Голые компаньоны озадаченно переглянулись.

— Значит так! Я этих людей спас, я и решаю, что делать с подарком! Решаю! Херля, дарю детей тебе! Ты самый достойный! Теперь вы! — Глазами Илае крутить было больно и потому взгляд на спутников Илая перевел очень жутко, по змеиному, повернув к ним голову. — Нахуй пошли отсюда, оба! Еще раз меня разбудите, сожру! — Последние слова Илая уже прорычал.

— Но… — Хотел было возразить Ричард. Больше ничего он сказать не смог так как поймал взгляд Репортера.

В этот момент Илая согнулся и его вырвало чем-то черным и дымящимся. Выплеснувшаяся кислота моментально растворила песок и загорелась. Запахло чем-то едким.

Эджин утер губы, подхватил стоящую рядом со входом тыкву с водой, опустошил ее содержимое, икнул, довольно булькнул и отправился в дом.

Невольные свидетели боялись дышать и зачарованно смотрели на горящий песок.

— Могучая колдуна такая могучая! — Восхищенно просипел Херля, хозяйским взглядом оглядывая детей.

— Это на него чего нашло? — Поинтересовался Ричард шепотом, старясь незаметно вытереть о бедра вспотевшие ладони.

— Не знаю, но он меня пугает. — Так же шепотом ответил Рей.

— И что делать будем? — Ричард огляделся, облегченно выдыхая.

— Как что? Нахуй пойдем. Там где-то копченой драконятины можно раздобыть. — Рей махнул рукой куда-то в сторону. Направление позволяло оказаться максимально далеко от детей и от дома, где спал Илая.

До самого вечера компаньоны прятались, отъедались и хлестали спиртное, генерируемое Реем.

Вечером их отловил Херля, для участия в очередном массовом мероприятии.

К ним присоединился Илая, пребывающий в удивительно умиротворенном состоянии.

— Похмелили? — Осторожно поинтересовался Рей.

— А? Нет, женщины… — Голос репортера был мечтателен.

— Ричард, а давай его поколотим?

— Не советую. — Тем же спокойным голосом ответил Эджин. Попугай на шляпе что то крикнул.

И ни у кого не возникло даже мыслей мыслей о том, чтобы начать спорить с репортером. Хороший, на самом деле совет ведь, мудрый.

Ричард потряс головой прогоняя наваждение и настороженно взглянул на спутника. Что-то с ним делали эти джунгли. Что-то непонятное и пугающее.

Тем временем на площади в центре селения происходило что-то интересное. Херля поднялся на небольшой помост и говорил речь на местном щелкающем языке. Ему что-то отвечали. В какой-то момент поднялся гомон и абориген проорал что то гортанное, указывая рукой на дипломатов.

В воздухе закружились светлячки, по земле заплясали тени. Илая топнул нагой и тени схлынули, снова став нормальными. Светлячки закружились быстрее, став ярче. Хоровод света ускорялся, Херля вопил что-то, закатив глаза…

Неожиданно все прекратилось.

Туземцы загомонили и стали расходиться.