Проект "Сколково. Хронотуризм". Книга 2 - Татьяна Михайлова

— Я давно говорил, что этот корабль несчастливый, он приносит только горе и беды своим владельцам и капитанам. А вы знаете почему? Это все она, Амазонка, она обиделась на то, что ее прогнали, и теперь мстит всем нам. И не остановится, пока не перебьет всех, я вам точно говорю, — последние слова были произнесены придушенным и полным зловещего предчувствия голосом.

Павел повернул голову влево — рядом с ним у борта на искрящуюся поверхность воды смотрел матрос. Тот самый, кто недавно, после «похорон» братьев Лоренсонов, прошел мимо Павла, еле сдерживая слезы. В руках матрос держал пустое ведро — он что-то выплеснул в море незадолго до того, как произнес свой монолог. Лицо его снова чуть перекосилось, и Павлу в очередной раз показалось, что матрос сейчас заплачет. Но нет — внимательно присмотревшись, Павел заметил, что левая щека матроса значительно больше правой. У бедолаги, похоже, зверски болит зуб и даже появился флюс.

— Я кок этого злосчастного корабля, а также выполняю обязанности стюарда, меня зовут Эдвард Хэд, — представился молодой человек, вытащил из бокового кармана робы сделанную из темно-коричневой древесины трубку, плотно набил ее табаком из кисета и закурил.

— Амазонка? Что еще за Амазонка? — нарочито безразличным голосом поинтересовался у собеседника Павел, а сам насторожил уши.

— Так эту бригантину назвали англичане, когда построили ее. И установили на ней носовую фигуру, изображавшую обнаженную по пояс женщину с луком и стрелой. Это и была Амазонка. Она успела повидать многое, пока не села на мель из-за навигационной ошибки предыдущего ее капитана. Правда, корабль отремонтировали в сухих доках — починили корпус, усилили форштевень, переделали кормовую надстройку, но капитан поплатился за свою ошибку. Это была первая жертва Амазонки! — обернувшись украдкой, прошептал молодой человек.

Ну да, так все и было, этот юноша абсолютно прав. Во время одного из выходов «Марии Селесты» (тогда еще «Амазонки») в море бесследно исчез ее капитан. Тогда так и не удалось выяснить, куда он делся.

И произошло это за десять лет до этого самого дня — конца ноября 1872 года.

— Вот, а потом, когда корабль продали американцам, ее новый хозяин, якобы очень набожный человек, приказал убрать с носа бригантины фигуру Амазонки и переименовать судно. И нарушил один из морских законов — нельзя менять имя корабля! С тех пор нам должна покровительствовать смиренная Богоматерь, но ей, похоже, не до нас, — тяжело вздохнул юноша. И после небольшой паузы, выпустив изо рта струю сизого дыма, продолжил: — И я готов поклясться на Библии, что у нас на борту призрак Амазонки. Старая хозяйка не покидает нас, и она очень зла. А мой отец всегда говорил мне, что от разъяренной женщины можно ждать чего угодно…

«Это твой папаша верно подметил», — но произносить это вслух Павел не стал. Он вообще почти перестал дышать, чтобы неуместным или глупым вопросом не прервать разговорчивого — от страха и неопределенности, не иначе — перепуганного юношу. А тот продолжал скорбным голосом, часто вздыхал и даже перекрестился несколько раз.

— Она чертовски коварна и изобретательна, скажу я вам. Сначала она убила Рыжего Хельмута, потом у миссис Бриггс начались припадки ярости, потом заболел второй помощник капитана. Он умер сегодня, — пояснил матрос, вытащил изо рта трубку и посмотрел на Павла светло-голубыми глазами с рыжими ресницами.

— Да, я видел, как его… — Павел продолжать не стал, все было понятно и без слов.

— Вот, — кивнул еще раз юноша, — потом исчез Ариан Мартенс, потом мы нашли братьев Лоренсонов. И она не успокоится, пока не перебьет всех матросов, а потом возьмется за остальных! Мне так страшно, что я даже боюсь возвращаться в кубрик, — обернувшись еще раз, прошептал юноша и снова перекрестился левой рукой — в правой он все еще держал дымящуюся трубку.

— Мне кажется, что ты преувеличиваешь, — начал разубеждать находящегося на грани паники матроса Павел, но напрасно.

Тот сразу перебил собеседника, не дав ему произнести больше ни слова:

— Нет, я сам видел ее, Амазонку, несколько раз. Она здесь, она караулит нас в темноте, у нее в руках лук и стрелы! Она убьет нас — если не сегодня, то завтра, обязательно! — Молодой человек даже прикрыл на мгновение глаза, словно вновь увидел перед собой призрак обиженной новым хозяином судна первой хозяйки бригантины.

Юноша умолк, молчал и Павел. Что тут скажешь — похоже, версия с массовым помешательством все же имеет право на существование. И несчастный, спивающийся в одиночку фон Штейнен — это невинная шалость по сравнению с тем, что здесь происходит на самом деле. На первый взгляд, все выглядит пристойно и, кроме судового врача, люди производят благоприятное впечатление. Они не ловят пауков, не разговаривают сами с собой и не предлагают перерезать горло своему собеседнику. Возможно, что это ненадолго, ведь сегодня произошло слишком много печальных, пугающих и необъяснимых событий и вечером те, кто пока жив, наверняка захотят помянуть умерших… А заодно и приложиться к содержимому открытого бочонка со спиртом. В который раз, интересно? Судя по тому, что этот молодой человек несколько раз встречался с призраком, далеко не в первый. Тогда версия с общим алкоголизмом, а также с массовым помешательством подтверждается. Начнут они, допустим, сегодня и уже не смогут остановиться. Допьются до зрительных галлюцинаций и иллюзий, потом кому-нибудь померещится, что на палубу проник гигантский осьминог или кальмар, все похватают топоры, багры, и понесется… «Из воды появилось ужасающего вида морское чудовище, которое поднималось над водой столь высоко, что его голова была над нашей грот-мачтой. Оно имело острую морду, ревело, как кит, его плавники были большие и широкие, а тело покрывала прочная на вид шкура. Была она очень морщинистой и шероховатой. Нижняя часть зверя выглядела как у змеи, и когда оно снова нырнуло в воду, то через мгновение опять вынырнуло и, продолжая делать так, поднимало свой хвост над водой, а длинен он был, как морской корабль», — вспомнились Павлу прочитанные им когда-то давно строки, написанные одним из путешественников. И произошла эта встреча, по его словам, всего за сто лет до того, как бригантина «Мария Селеста» превратилась в корабль-призрак. Еще очень популярной в те времена была легенда о гигантском кракене — чудовище, по некоторым описаниям, являло собой гибрид рыбы и краба, с легкостью утаскивало своими щупальцами на дно морское корабли. Хотя последняя легенда не так давно получила научное подтверждение: океанологам удалось поймать на живца дивную особь гигантского кальмара длиной почти в десять метров. Не последнее место в этом бестиарии занимают морские змеи, куда уж без них: «Норвежские моряки рассказывают о великом морском змее двести футов в длину и двадцать в ширину. Он живет в пещерах, похищает домашний скот либо прыгает в море и охотится на водных гадов. С его шеи свисают длинные волосы, чешуя черная, а глаза красные. Он нападает на корабли, вытягиваясь из воды во весь рост, и глотает людей целиком». Ну, после того как примешь на грудь трижды в день стакан-другой чистого ректификованного спирта, еще и не такое привидится.

«А вообще, все эти истории чертовски похожи на массовые галлюцинации, возможно, на „Марии Селесте“ происходит нечто похожее — чистый спирт может вызвать и массовый психоз, и массовый глюк. И уже после того, как все закончится, последний выживший в неравной схватке с морским дьяволом, проспавшись, сообразит, что надо уносить ноги. Он избавится от тел, возьмет единственную шлюпку, запас провианта и смоется с корабля», — рассуждал Павел, поглядывая на ярко-синие волны океана и на стоящего рядом человека. Нет, не похож он на запойного, а делирий развивается у лиц «со стажем» не менее пяти или семи лет. Руки у мальчишки не дрожат, речь не нарушена, и рассуждает он здраво. Ну, почти здраво, если не считать того, что парень боится разъяренной, обиженной призрачной женщины. Так, что он там говорил в самом начале, с кого она начала? Рыжий Хельмут, кажется? А это еще кто такой, откуда он взялся на «Марии Селесте»? О нем, как и о Клаусе фон Штейнене, в судовом журнале не было ни слова. «Не корабль, а Ноев ковчег какой-то. Где капитан только понабрал их, интересно? И как только сам не путался в своих пассажирах?» — Павел покосился на опечаленного юношу еще раз и нарочито небрежно спросил: