Тютюнин против инопланетян - Алекс Орлов

– Чо? – Дворник отвлекся и тут же получил по башке здоровенным куском айсберга. Удар был настолько сильным, что бедняга выронил метлу и плашмя грохнулся на асфальт.

Тютюнин запаниковал и, посмотрев по сторонам, стал кричать:

– Помогите! Помогите, тут товарищу плохо!

– Не кричи… Сейчас поднимусь… – пообещал дворник, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Затем он резко поднялся и, перегнувшись через ограждение, закричал в яму:

– И ничего не больна! И курица довольна!

Еще один кусок льда пролетел совсем рядом с его головой, и дворник, отпрянув, спрятался за мачту освещения.

– Ишь как пристрелялись, сволочи…

– Не подскажете, где у вас здесь дирекция находится? – снова поинтересовался Сергей. – А то мне уже на работу надо.

– Туда, туда иди! – крикнул дворник, выпучив на Тю-тюнина сумасшедшие глаза. – Там, за верблюдами и зебрами! Но животных не кормить, слышишь, мужик?

– Да я уже понял, – кивнул Серега и двинулся в указанном направлении. Едва он отошел от белых медведей, как азартный дворник вновь начал безобразничать и в него полетели куски льда.

Миновать вольеры с верблюдом и зебрами Сергею удалось без особых приключений, если не считать нескольких плевков со стороны верблюда.

Тютюнину пришлось уворачиваться, как дворнику в случае с белыми медведями, и он остался чистым. Верблюд же, видя такую неудачу, понуро убрался к своему лотку, чтобы жевать сухой репейник, которые ему выдавали за саксаул.

Зебры смотрели вслед Тютюнину слезящимися глазами, наверное, мечтали, что он увезет их в Африку.

Где именно располагалась дирекция, Сергей определил по громким крикам:

– Мариванна! Мариванна! Ну где вы? У вас же все змеи по дирекции расползлись – ну что это такое?!

На бетонное крыльцо выбежала какая-то женщина и с брезгливой гримасой вытряхнула из канцелярской урны клубок черных змей.

Ударившись об асфальт, гады протестующе зашипели и стали расползаться, однако в этот момент на старом гоночном велосипеде подоспела Мариванна, вооруженная палками с крючьями.

– Куда! Куда поперлися?! – строго спросила она.

Змеи замерли и нерешительно поводили головами, словно совещались, стоит ли конфликтовать с Мариванной. Должно быть, они уже хорошо знали, чем это кончается, поэтому послушно выстроились в цепочку и, словно длинный садовый шланг, поползли за своей укротительницей.

– Ни хрена себе порядочки, – тихо произнес Тютюнин и, задержав дыхание, быстренько перебежал на крыльцо. Затем еще раз огляделся и только после этого решился зайти внутрь дирекции.

Не успел он перевести дух в небольшом холле, как снова услышал грозный голос. Кто-то кому-то строго выговаривал на повышенных тонах:

– Ты что же, думаешь, у меня свой монетный двор, что ли? Или, может, я на даче золото мою? Ты вообще башкой своей думаешь хоть немного, прежде чем что-то сделать?

Ответом выговору было молчание, и Сергей слышал, как неизвестный тяжело вышагивает по комнате, выдумывая новые обвинения.

– Ты знаешь, что это за часы? Ну ответь мне – какая марка? И не надо такую харю мне корчить, будто не понимаешь. В прошлом году «Тиффани» собирал, теперь перешел на «Лонжин». А ты знаешь, что, если их не удастся починить, нам придется слона продавать, а? Тупая ты скотина!

Слушая этот разнос, Сергей медленно продвигался по коридору. Дверь, из-за которой доносились нравоучения, была приоткрыта.

Любопытство заставило Серегу подойти еще ближе. Он уже собирался заглянуть в щель, когда дверь распахнулась и оттуда выскочила в коридор здоровенная птица страус.

Страус был в потрепанных кроссовках и в джинсовой бейсболке с треснувшим козырьком. Он даже не взглянул на Сергея и поплелся по коридору к выходу.

Пораженный Тютюнин какое-то время стоял на месте, однако затем вспомнил, что на работе его ждут служебные обязанности, а самое главное – дегустация полученного Кузьмичом этилированного нектара.

– Можно? – спросил Серега, протискиваясь в кабинет директора в обнимку с пакетом.

Сидевший за столом человек оторвался взгляд от кучи ручных часов на его столе и вопросительно посмотрел на посетителя.

– Вы кто? Что вам нужно?

– Я вам крокодилов принес… – виновато улыбнулся Серега.

– Крокодилов? – переспросил директор.

– Да, маленьких.

– Маленьких… А разве на входе врачи уже не дежурят?

– Дежурят.

– И что, не связали вас? То есть я хотел сказать, они не побеседовали с вами?

– Беседовали, – вздохнул Серега. – Только одного из них крокодил покусал. Слышали, как он кричал?

– Слышал, но я думал – это случка орангутангов. А оказалось, значит, врачи… Ну, показывайте ваших крокодилов, только учтите, много заплатить мы вам не сможем.

– Мне ничего не нужно, я даром отдаю. Просто я думал, фламинги выведутся, а оказалось – эти, кайманы калифорнийские.

– Надо же! А у нас не так давно куда-то пара яиц у кайманши из кладки подевалась! Мы думали, вороны утащили.

Серега уже хотел покаяться, сказать, что не вороны это, а самая настоящая Олимпиада Петровна, однако директор и не думал обвинять Тютюнина.

– Я так полагаю, что это все же крысы, – сказал он. – А остальные яйца в кладке почему-то не «сработали» – видимо, тепловой режим не тот, все-таки у нас не Калифорния.

– Вообще-то они во Флориде живут, а калифорнийскими только называются.

– Вот как?! – поразился директор и другими глазами взглянул на Тютюнина. – А вы, значит, специалист?

– Нет, я по другой части.

С этими словами Тютюнин передал директору сумку, и тот, заглянув в нее, умильно заулыбался:

– Надо же… Шустрые какие… Вам расписочка нужна?

– Нет, расписочка не нужна. Мне на работу пора.

– Ну, – директор поднялся и протянул Сереге руку, – большое вам спасибо. В наше время – это поступок. Это поступок в наше время.

На работу во «Втормехпошив» Тютюнин прибыл без пяти минут обед. И, как оказалось, вовремя. Кузьмич ломал голову над двумя порченными молью козлами, которых ошибочно квалифицировал как туркестанских шакалов.

– О, Серега! – обрадовался он. – Как кстати ты появился – я в непонимании полном. Вот, сколько платить за такую вещь?

Истосковавшийся по любимой работе, Сергей с ходу вник в проблему и через минуту, после изучения ворса, мездры и предмездровника, вынес свой вердикт:

– Два туркестанских шакала-близнеца, примерно трех . лет от роду. Первый год хранились в неудовлетворительных условиях, возможно, в песках Западного Каракума. Потом – в сундуке, обитом медью…