Попаданка. Мама – служанка - Елена Белильщикова

как верят в то, что солнце желтое. – Смотри, разве это простой ребенок? Если травы его шаги не приминают, а птицы на руки садятся.

И это было правдой. Дарен шел по сухой осенней траве, но она распрямлялась сразу за ним. Из кустов вылетела какая-то пичужка, и он с улыбкой протянул ей руку, с пару мгновений подержав на пальце. После чего она улетела, а Дарен встал в центре поляны, закрывая глаза. Он зашептал заклятие, первые слова, и напротив сердца его затлелось золотистое магическое сияние… Ставшее маяком для тварей, которые уже по всем окрестностям разбрелись.

Они сыпанули со всех сторон. Чудища разномастные, одно другого страшнее. Были и те, которых Велес и Ратмир видели, и другие. Змеи, у которых головы были по обе стороны от хвоста, многоножки гигантские со стальными жвалами, крылатые монстры с рогами и перепонками. Не были они живыми, не были обычными животными, зверями лесными. Слишком пустые, неживые глаза, мутные, ничего не выражающие.

– Быстрее! – крикнул Ратмир. – Нужно задержать их!

Он рванулся к краю камня, готовый спрыгнуть вниз, рвануться защищать Дарена, пока тот читает заклятие. Но от хрупкой фигурки мальчика вдруг пошла теплая золотая волна. Она бережно отбросила, почти отодвинула, как кошачьей лапкой, мужчин назад. Не позволил Дарен вмешиваться, собой рисковать. А твари, казалось, никого не видели и не замечали! Они смотрели только в центр поляны, хищно облизывались, разевали пасти.

– Они же нападут на него! – в ужасе воскликнул Ратмир. – Нет, нет, нужно что-то делать!

Он думал, что сможет вмешаться в любую секунду! Но магия Дарена не пускала. Стоило ринуться вперед, как словно в упругую тонкую стенку уперся, едва-едва золотистую, прозрачную. Рок попытался ударить по ней магией, но та ушла, как в воду, без следа.

«А ведь я еще думал, не потянуть ли за собой всю охрану, чтобы помогали отбиваться… но побоялся, что это Дарену не даст сконцентрироваться, отвлекут чужие люди. А в итоге, и от нас никакого толка!» – подумал Ратмир.

Твари подбирались все ближе. Теперь Ратмир понимал, что не могли они с Дареном оставить все, как есть. Если такие полчища пришли бы в город, никакие стены их не удержали бы, мальчика не уберегли бы! Теперь только на его дар и была надежда.

Дарен читал заклятие, и на губах блуждала легкая улыбка. Казалось, играл он с маленькими искорками золотыми, которые плясали под его тонкими пальцами. И когда твари оказались совсем близко, Дарен резко вскинул руки, открывая глаза. Каждая искорка превратилась в огненную птицу. Прекрасную, большую, с сияющими невесомыми крылами. Вихрем они закружили вокруг своего маленького хозяина. После чего разлетелись во все стороны. Птицы начали защищать Дарена от тварей, клевать их и бить крыльями. От одного касания этих магических созданий чудища даже не умирали, не погибали, а мгновенно рассыпались тающим черным прахом. Будто уже были… мертвыми, злом пустым, без сердца и души.

Ратмир смотрел на это с замиранием сердца. Оно колотилось не то в страхе за Дарена, не то в восторге. От того, какая великая сила хранится в этом хрупком мальчике. Бросив взгляд на стоящих рядом Рока и Велеса, Ратмир заметил, что и они смотрят, не отводя глаз. Завороженные.

– Отныне путь вам сюда закрыт! – звонко воскликнул Дарен, когда последние твари рассыпались без следа. – Не ходить вам в мир мой, не топтать земли моей, крови живой не пить!

Все птицы слетелись к нему, сплетаясь в воздухе в один комок. Огромную сверкающую сферу, которая полыхнула ярче, чем солнце на небе. Вспышка ослепила, и все зажмурились. А когда Ратмир открыл первым глаза, то увидел, что Дарен пошатнулся. Уже с детским, растерянным выражением лица, будто сам не веря, что справился. Усталый, он пошатнулся и протянул руки с тонким:

– Папочка!

Полупрозрачная золотая стена тоже исчезла. Ратмир и Велес вдвоем, спотыкаясь на пути от спешки, бросились к Дарену. Следом поспешил и Рок.

Ратмир подбежал первый. Он подхватил Дарена на руки, прижимая к сердцу.

– Сынок! Как же я испугался за тебя! – Ратмир прижался лицом к его спутанным на ветру волосикам, пряча предательский блеск в глазах.

– Я справился? У меня получилось? – тихо спросил Дарен.

– Ты самый сильный маг, которого я только видел! – гордо сообщил Велес.

Стоя рядом, он погладил Дарена по спине. Хотя руки заметно подрагивали. Тоже испугался за мальчика до жути.

– Так ты никаких особо и не видел, – с осторожной ехидцей заметил Рок, но потом улыбнулся Дарену. – Он прав, малыш. Такого еще никто на свете не видел.

– А теперь поехали домой? – спросил Ратмир, удобнее перехватывая Дарена. – Устал ты, на руках тебя понесу. Мама волнуется, торопиться нужно.

Дарен уже не ответил, вымотанный, как мальчишка, который целый день на улице пробегал. Он мирно уснул, уложив голову на плечо Ратмиру и улыбаясь во сне.

***

Прошло некоторое время. Я сидела на кровати и держала на коленях шкатулку с украшениями, задумчиво перебирая ее содержимое. Ратмир дарил поистине царские подарки! Да вот только мою душу тревожило другое. В тот тревожный вечер он рассказал мне, что Велес все-таки согласился дать развод. Правда, судя по всему, этот вопрос дался Ратмиру нелегко. А буквально выгрыз он для нас этот развод! Но после того, как рассказал об этом и сообщил, что Дарен продолжает общаться с Велесом, и тот будет заботиться о нем, как о родном сыне, Ратмир закрыл тему. И отказался говорить про Велеса, будто ему рот зашили. Меня это слегка обидело. Мало того, что Ратмир вечно пропадал, приезжал избитый, рассказывал, как «спасал мир», с горящими глазами, – настоящий мужчина, черт бы его побрал! Но при этом он совершенно не хотел говорить о чувствах ко мне.

– Фигушки я признаюсь тебе в любви тогда, Ратмир, раз ты у нас такой скрытный! – пробубнила я, сжимая в руке жемчужное ожерелье. – Не стану первая говорить, что люблю тебя! Унизительно такое для девушки первой говорить. И в этом мире, и в моем прошлом – на Земле. Не скажу, что люблю…

– Кого ты любишь? – раздался вдруг в покоях низкий, бархатный голос Ратмира.

Я вздрогнула и едва не выронила ожерелье, которое наматывала бесцельно на руку. Вот зар-раза! Слух у Ратмира идеальный. Много ли услышал из того, что я сама себе говорила?

– Жемчуг, говорю, что люблю, Ратмирушка!