След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский

— Вполне, Алекс, продолжай, — важно заметил Ред- двей. — Мы принимаем твое предположение.

— Не случится ли так, что, скажем проще, фигурант по нашему делу изъявит желание заключить со следстви­ем договор о сотрудничестве, как это нередко у вас прак­тикуется? И после чего ему уже не будет грозить приго­вор, как у нас говорят, на всю катушку? То есть под верхнюю планку? Это понятно?

— Ты имеешь в виду максимальный срок, положен­ный по той или иной уголовной статье? Или по сово­купности их, да?

— Вот именно. И он в худшем случае отделается относительно легким наказанием. Скажем, испугом.

— Вон ты о чем! — Питер и Генрих переглянулись и рассмеялись. И Реддвей продолжил: — Твой «умоз­рительный преступник», Алекс, все равно не уйдет от сурового наказания. Нет, не смертельный приговор, да? Но некоторые финансовые преступления в европейском законодательстве часто перевешивают уголовные. Ген­рих доволен нашим разговором, в котором отчетливо видит профессиональное и... э-э... товарищеское взаи­мопонимание. Он интересовался, как ты устроился, я объяснил. И теперь, если у тебя есть желание, можно отправляться к его шефу.

«А интересно, как же я устроился и что мог Крафту объяснить старина Пит?» — мысленно ухмыльнулся Александр, помня, что его сумка с самыми необходи­мыми вещами все еще покоится в багажнике джипа Реддвея. И предложение Питера относительно того, что «Файв левел», или «Пятый уровень», как они всегда скромно и без излишних претензий именовали свою школу, расположенную в Гармиш-Партенкирхене и готовившую специалистов по борьбе с международным терроризмом, готов предоставить ему удобный номер в собственной маленькой и уютной гостинице, в сущ­ности, нереально. От Альпийских предгорий, минуя Мюнхен, до Франкфурта не менее пяти с половиной сотен километров. Значит, остается ожидать, что гер­манская Фемида предоставит ему официальные или какие-то иные апартаменты, приличествующие его зва­нию и положению. Все-таки он — не простой гость, и определенный протокол приема должен быть соблю­ден.

Питер Реддвей и Генрих Крафт между тем шумно допили свое пиво и, сыто отдуваясь, поднялись, чтобы продолжать, как говорят в России, «государеву служ­бу»... А что, вполне приличные парни!

Фемида не подвела. Но и не сильно расщедрилась. Турецкого поселили в сравнительно недорогом отеле недалеко от центра города. Александр Борисович вспомнил, что и во время первого приезда сюда, семь или восемь лет назад, он тоже проживал здесь. Рассле­довал дело об убийстве известного российского банки­ра Алмазова, в котором были замешаны дети и быв­ший супруг Шурочки Романовой, боевой начальницы Славки Грязнова. Тяжелый случился год. И Шурочка погибла. И сам едва концы не отдал...

А принимал его здесь в ту пору герр Ханс Юнге, стар­ший инспектор Франкфуртской уголовной полиции.

Номер оказался таким же, как и в прошлый раз: да­леко не люкс, обычная комната с прихожей и санузлом, то есть с самым необходимым, и, кажется, еще тогда запомнилось, что он мало чем отличался от своего «со­брата» в московской гостинице «Россия». Впрочем, претензий у Турецкого не было ни прежде, ни теперь — он же приехал сюда работать, а не отдыхать. Да к тому же припомнились сказанные тогда слова старшего инс­пектора о том, что эту гостиницу почему-то предпочи­тают остальным, коих великое множество, русские ту­ристы. И полиции очень удобно обеспечивать здесь бе­зопасность проживания — практически все находится под ее контролем. Что ж, и это неплохо.

Несколько утомленный перелетом, встречами, пив­ным баром в Висбадене и, наконец, переговорами с шефом Федерального криминального ведомства Гюн­тером Траутфеттером, сухопарым пятидесятилетним мужчиной, напоминающим портретно знаменитого английского киноактера Алека Гиннесса, Александр Борисович с удовольствием принял извинения Питера Реддвея, у которого, оказывается, нашлись и собствен­ные неотложные дела в городе, и он просто вынужден был покинуть «лучшего своего друга Алекса». Госпо­ди, какое это счастье — остаться наконец одному! При­нять прохладный душ, достать из бара парочку буты­лок отличного пива, положить вытянутые ноги на жур­нальный столик и покайфовать с закрытыми глазами в свое удовольствие!

И он, совершив необходимые действия, погрузился в кайф. Но наслаждение длилось недолго. От вялых мыслей оторвал телефонный звонок. Турецкий пере­гнулся через столик и дотянулся до трубки.

— Александр Борисович? — услышал он вкрадчи­вый голос и подумал, что таким тоном обычно разго­варивают адвокаты, которым от тебя нужно что-нибудь очень важное.

— Слушаю.

Угадывать, кто бы это мог быть, не хотелось. Кому надо, тот сам и представится, и проявлять свой интерес нет необходимости. Кстати, не удивило и то, что его тут знали. Об этом его уже предупредили, во-первых, Генрих Крафт, а во-вторых, сам Гюнтер Траутфеттер. И тот, и другой проявили озабоченность, что его появ­ление в Германии не осталось незамеченным, и подо­зревали также, что пристальный интерес к его личнос­ти мог возникнуть, по всей видимости, лишь в крими­нальных российских кругах, к сожалению, по-прежне­му оказывающих свое преступное влияние на экономи­ку объединенного германского государства. Проблемы, проблемы, что поделаешь!..

Итак, первый звонок, типа первой же и ласточки...

— Вас не удивляет, уважаемый Александр Борисо­вич, что о месте вашего пребывания уже известно как бы посторонним лицам?

Вот это лишенное смысла «как бы» с потрохами выдало говорившего. Конечно, россиянин, из интелли­гентов, а сама постановка вопроса выдает, по сути, до­вольно мелкого человечка, обожающего играть в загад­ки. Точно, из юристов на службе у мафии, если выра­жаться высокопарным языком российских телевизион­ных сериалов.

— А вас интересует только эта проблема? Нет, не удивляет. Меня давно ничто не удивляет, господин... а впрочем, неважно, вы кого, собственно, представляе­те? АО «Норма», надо полагать?

— Вы чертовски проницательны, господин помощ­ник генерального прокурора! — засмеялся, зарокотал довольный голос. — Приятно иметь дело с человеком...

— Перестаньте расшаркиваться, от этого никакой пользы ровным счетом ни мне, ни вам. Чего надо-то? И вообще, я отдыхаю.

— Приношу искренние извинения, не желаю нару­шать ваш отдых, но, если позволите?..

— Позволяю, только, пожалуйста, покороче, сделай­те одолжение.

— Слушаюсь. То есть... ну да. — Произошла корот­кая заминка. — Скажите, сильно нарушит ваши планы на сегодняшний вечер, если вы получите приглашение посетить, скажем, бар в этом вашем отеле? Ненадолго. Для небольшого приватного разговора.

— Смысл?

— Это вам станет понятно, когда вы лично, и без свидетелей, один на один, гарантируется полнейшая конспирация... —Голос легко хихикнул. — Встретитесь для короткого разговора на тему, кровно интересую­щую обе стороны.

— И что ж это меня, по вашему мнению, должно кровно интересовать?