Потерянный ангел - Карен Робардс

– Надо было его убить, – процедил Айан сквозь зубы, обращаясь к Лайкенсу. Потом он снова взглянул на побелевшую Сузанну и выругался. В следующую секунду Айан уже наклонился, подхватил ее под коленки и плечи, взял на руки и, прижав к груди, начал спускаться с холма.

– Я могу идти! – запротестовала Сузанна, представив себе, как они выглядят со стороны. Ей было неудобно, и она немного посопротивлялась, тем более что сзади шла Мэнди.

– Тихо, – твердо осадил ее Айан. – Хоть раз помолчи, ладно?

Сузанне ничего больше не оставалось, как замолчать. Он поднялся на заднее крыльцо, пронес ее через кухню и холл и, не останавливаясь, затопал по лестнице. Сузанна совсем смутилась, когда он прямиком направился в ее спальню и там очень осторожно положил на кровать.

– Ей надо приложить компресс к локтю, – обратился Айан к вошедшей в комнату Мэнди. – Мне лучше вернуться и присмотреть, чтобы Лайкенс не двигался, пока его не отправят в тюрьму. Ты останешься с Сузанной. – Он пошел было к двери, но потом оглянулся. – И вот что, Мэнди, – сказал он, – ты тут посиди и не давай ей, черт побери, вставать. Пускай немного отдохнет.

Музыка была просто прекрасной. Тоскующий зов скрипок сливался с нежным звуком клавесина, наполняя длинный и узкий бальный зал пьянящей мелодией. Обожавшая музыку Сузанна едва сдерживалась, чтобы не пристукивать в такт носком туфли. Как и положено старшей сестре, она сидела вместе с пожилыми участниками вечеринки. Ее ничуть не раздражало, что старая миссис Грир, тоже гостья, села рядом с ней и начала подробно рассказывать о своих болезнях. Поддерживать такой разговор было нетрудно, требовалось лишь улыбаться и изредка кивать головой, давая старушке возможность высказаться, а самой тем временем наслаждаться музыкой и наблюдать за танцующими.

В зале собралось около пятидесяти человек. Высокие окна были распахнуты настежь. Но, поскольку ночь выдалась душной, особой пользы это не приносило. Случайный ветерок слегка вздымал прозрачные бледно-бежевые шторы. Стены были обиты желтой парчой. Под сводчатым потолком висело по меньшей мере полдюжины люстр. На мраморном камине – хрустальные вазы, наполненные розовыми и белыми камелиями. Цветы были развешаны также вокруг окон и расставлены в углах. Деревянный пол натерт до блеска, в нем отражалось сияние свечей. И всюду нарядные танцующие.

Из отцовских прихожан здесь находились лишь мистер Грир с матерью и еще одна женатая пара, некие Льюисы. Остальные же, в основном богатые плантаторы и их семьи, принадлежали к епископальной церкви Святой Елены. Сузанне редко приходилось бывать в такой роскошной обстановке, и она могла бы почувствовать себя неловко. Но в этот вечер, одетая с особой тщательностью, она была поглощена только музыкой. Правда, на ней было ее лучшее воскресное черное платье из поплина с белым воротником, украшенное серебряной брошью. Голова осталась непокрытой, а непослушные волосы, как обычно, собраны в тугой пучок. Сидя в своем углу, Сузанна все больше осознавала собственную ущербность. Мужчины были либо в париках, либо с напудренными волосами, затянутыми сзади в хвостик. Их длинные камзолы и вышитые атласные жилеты отличались безукоризненной элегантностью. Но по сравнению с женщинами мужчины бледнели.

Даже самая некрасивая женщина выглядела привлекательно в пышном платье, сшитом из цветастого или полосатого шелка, а иногда и из блестящей парчи. Напудренные волосы искусно уложены в хитроумную прическу или зачесаны набок спадающими на плечо локонами. Сузанна отметила, что старушка миссис Грир, хоть и тоже одетая в черное, выбрала для этого случая атласное платье с кружевной накидкой. Сузанна ощущала себя Золушкой, причем уже не первый раз в жизни. Но сегодня почему-то это особенно расстраивало. Может быть, ей стоит сшить себе несколько новых платьев поярче…

Конечно, все это глупости. Ей нужна не красивая, а удобная одежда. Она же не юная девушка, как Мэнди, и наверняка будет выглядеть посмешищем, если вырядится в свои годы в платье по последней моде. Она овца и уже давно не ягненок, не мешает ей об этом помнить. Сузанна нашла глазами Мэнди, стоящую на другой стороне зала в окружении молодых людей. Тодд Хаскинс угощал ее лимонадом, второй юноша, Чарлз Риппи, так, кажется, его звали, предлагал ей пирожные на тарелке. К сожалению, зеленое платье, которым так гордилась Мэнди, уступало в элегантности великолепным туалетам других женщин, наверняка сшитым у портного в Чарлстоне или даже Ричмонде. Но Мэнди все равно была очаровательнее всех присутствующих девушек. Чтобы в этом убедиться, Сузанна окинула взглядом толпу и с гордостью снова посмотрела на сестру.

Музыканты заиграли менуэт. Наблюдая за грациозными парами, Сузанна отметила, насколько красив и величествен танец. Если бы она могла, то тоже бы с удовольствием потанцевала. Но, конечно, об этом нечего и думать. “Наверняка я буду выглядеть по-дурацки, если вдруг начну так кружиться и приседать. Я покажусь чучелом, пожилой вороной среди молодых пестрых бабочек”, – подумала Сузанна и чуть-чуть сморщилась, представив себя в таком идиотском положении.

Разумеется, она категорически запретила Мэнди танцевать, и Мэнди, вообще-то послушная девочка, вроде бы не собиралась нарушать запрет. Будь она трижды хорошенькой, не подобает дочке баптистского пастора вести себя легкомысленно. Мэнди это знала и смирялась, как и Сузанна.

– Как поживаете, мисс Редмон? Я вас целую вечность не видела.

Около стула Сузанны остановилась хозяйка дома, Ленора Хаскинс. Ее улыбка была несколько снисходительной, поскольку Хаскинсы вращались в куда более высоком обществе, чем Редмоны, но достаточно приветливой.

Сузанна обменялась любезностями с миссис Хаскинс и снова принялась слушать музыку, поддакивая миссис Грир.

Только через час она сообразила, что давно уже не видела Мэнди. Она встревоженно оглядела зал, где сейчас танцевали быстрый народный танец. Сузанна видела желтые, ярко-розовые и лиловые платья, но нигде не мелькнуло зеленое. Зал, находившийся на первом этаже, выходил окнами в сад. Наверное, Мэнди устала стоять просто так, не танцуя, и вышла на террасу. Но с кем она туда пошла, вот в чем вопрос. Сестра стала необычно тихой с того дня, как Айан избил Джеда Лайкенса и отнес Сузанну наверх. Мэнди часто дулась, но дуться таким тихим способом – это что-то новое, Сузанна не знала, что и думать, и особенно не пыталась разговорить сестру. Сейчас она внезапно забеспокоилась: куда могла подеваться Мэнди?

– Извините меня, пожалуйста, – перебила Сузанна миссис Грир. Старушка Грир удивилась, но Сузанна уже пробиралась сквозь толпу к открытым окнам.

На террасе она застала две пары, стоявшие как можно дальше друг от друга в тени. Мэнди там не было. Перед домом простиралась темная лужайка. Верещали сверчки, квакали лягушки, пели ночные птицы. Справа находилась конюшня, слева болотистая дельта, где Хаскинсы выращивали рис. Куда же запропастилась Мэнди?

– Могу я вам помочь, мэм? – Из темноты возник высокий старик, раб Хаскинсов, который до этого разносил напитки в зале. Он заметил ее беспокойство.

Сузанна теперь стояла у окна, хмуро оглядывала гостей и нигде не находила сестру.