Ваш мозг. Что нейронаука знает о мозге и его причудах - Марк Дингман

Неудивительно, что исследователи размышляли следующим образом: раз препарат, который повышает уровень дофамина и норадреналина в организме, ослабляет симптомы расстройства, то само расстройство вызвано их недостатком. Через эксперименты исследователи обнаружили, что их догадки подтверждаются, и дополнили гипотезу о роли указанных нейромедиаторов в возникновении и лечении СДВГ. Особенное внимание уделялось дофамину.

Ученые думали так: чтобы у человека не было проблем со вниманием, ему необходим определенный уровень дофамина. Если уровень дофамина слишком низок, то мозгу трудно уделять достаточно внимания чему бы то ни было. Из-за этого человек то и дело отвлекается на что-то, не имеющее отношения к его непосредственной деятельности (понижая трудоспособность). Если отвлекаться не на что, то поведение человека становится гиперактивным. Данную гипотезу иногда называют нейрохимической.

Так или иначе, она во многом повлияла на дальнейшее изучение СДВГ. Но в Главе 5, посвященной депрессии, мы уже усвоили, что гипотезы, в которых психическое расстройство объясняется активностью одного-единственного нейромедиатора, не способны отразить всю сложность состояния больного.

СДВГ, дофамин и прочее

Исследователи продолжали изучать дофамин и СДВГ, но проще от этого не становилось. Одни исследования показывали, что СДВГ связан с низким уровнем дофамина в определенных участках мозга, другие – что дофамин здесь ни при чем. А третьи – что при СДВГ уровень дофамина и вовсе повышен21. После такого уже нельзя было назвать отклонения в уровне дофамина основной причиной СДВГ. Как бы то ни было, все равно есть свидетельства, что внимание связано с уровнем дофамина в организме, а психоактивные вещества способствуют вниманию и сосредоточенности. Так, в 2013 г. ученые обнаружили, что у людей, которые с трудом концентрируются, понижен уровень дофамина в определенных участках мозга. А метилфенидат, повышающий уровень дофамина в этих участках, помогает таким людям сосредоточиться22. Любопытно, что то же самое исследование не показало различий во влиянии препарата на пациентов с СДВГ и здоровых людей. Несмотря на то, что это исследование подтверждает связь между уровнем дофамина и внимательностью, оно же доказывает, что дофамин (точнее, его недостаток) не является главной причиной СДВГ.

Судя по результатам этого исследования, метилфенидат ослабляет симптомы СДВГ, но не излечивает от самого синдрома. Естественно, нет ничего плохого в том, чтобы просто ослаблять симптомы СДВГ, поскольку одно это позволяет пациенту вернуться к нормальной жизни. Но ученые до сих пор спорят, каковы последствия долгосрочного приема препаратов от СДВГ. Согласно некоторым работам, препараты повышают концентрацию внимания на несколько часов после приема, однако с годами не оказывают положительного влияния на оценки и другие достижения пациента23.

Итак, мы в очередной раз видим, что «нейробиология» и «простота» – понятия несовместимые. Попытки объяснить сложное расстройство, сосредоточившись на одном-единственном нейромедиаторе (или области мозга), тщетны, поскольку нервная система слишком сложна. СДВГ может быть связан с нехваткой дофамина, но объяснить нехваткой дофамина все случаи СДВГ вряд ли получится. Ведь мозг – отнюдь не простой орган.

Наши представления о головном мозге непрерывно развиваются, а нейробиология – как и другие научные дисциплины – постоянно вносит правки в те или иные вопросы. Ученые могут десятками лет полагаться на одно воззрение, связанное с работой мозга, а затем обнаружить, что оно было в корне неверно, ведь появились опровергающие его свидетельства. Несмотря на этот недостаток, возможность признать и исправить ошибки – одно из величайших достоинств науки. Пусть никогда нельзя быть уверенным в том, что заключения, сделанные о работе мозга, правдивы, мы точно знаем: любые наши ошибки будут исправлены.

Хоть я и попытался представить читателю наиболее актуальные сведения, какие-то из них наверняка устареют со временем, ведь наука не стоит на месте. А даже если все сказанное здесь не потеряет актуальности с течением лет, оно все равно представляет собой лишь малую часть того, что известно современным нейробиологам. Последние 10 лет я упорно изучал все возможное о нервной системе – и все равно не смог понять ее работу до конца. Что говорить о множестве других знаний, о существовании которых я даже не подозреваю. Иными словами, изучение головного мозга – путь, не имеющий конца. Стоит ответить на одни вопросы, как возникают другие.

Тем не менее это путешествие стоит того – если вы его предпримете, то ни в коем случае не пожалеете. Поэтому я призываю вас: не останавливайтесь на этой книге. Пусть она станет для вас отправной точкой к другим трудам по нейробиологии. А также к видео и документальным фильмам. К курсам по нейробиологии в вузе. Ваш мозг – это во многом вы сами. Разве не проще всего разобраться в себе – и своих необычайных способностях – через изучение органа, определяющего вашу личность?

Надеюсь, своей книгой мне удалось передать вам хотя бы часть своего восхищения головным мозгом. А теперь пришла ваша очередь найти ответы на свои вопросы об этом чудесном органе. Если вы только-только начинаете свой путь, то я даже завидую вам: самым захватывающим периодом в моей жизни было время, когда я начинал свое шествие по пути нейробиологии. А если вы интересуетесь нейробиологией уже давно, то я разделяю ваше упорство, энтузиазм и заинтересованность. Как бы то ни было, я надеюсь, что изучение нейробиологии подарит вам истинное наслаждение, ведь вас ждет множество невероятных открытий.

1. K. Goldstein, “Zur Lehre von der Motorischen Apraxie,” Journal fur Psychologie und Neurologie 11, no. 4/5 (1908): 270–283.

1. R. Adolphs, D. Tranel, H. Damasio, and A. Damasio, “Impaired Recognition of Emotion in Facial Expressions Following Bilateral Damage to the Human Amygdala,” Nature 372, no. 6507 (December 1994): 669–672.

2. J.S. Feinstein, R. Adolphs, A. Damasio, and D. Tranel, “The Human Amygdala and the Induction and Experience of Fear,” Current Biology 21, no. 1 (January 2011): 34–38.

3. Там же.

4. C.M. Schumann and D.G. Amaral, “Stereological Estimation of the Number of Neurons in the Human Amygdaloid Complex,” Journal of Comparative Neurology 491, no. 4 (October 2005): 320–329.

5. D.J. Lanska, “The Kluver-Bucy Syndrome,” Frontiers of Neurology and Neuroscience 41 (2018): 77–89.

6. H. Kluver, P. Bucy, “An Analysis of Certain Effects of Bilateral Temporal Lobectomy in the Rhesus Monkey, with Special Reference to ‘Psychic Blindness,’” The Journal of Psychology 5, no. 1 (January 1938): 33–54.