Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти - Борис Вадимович Соколов

ты, моя родная, ненаглядная, душа моя переживает какой-то удивительно сложный и сильный по остроте своего переживания момент. Каждый раз хочу послать тебе на бумаге то, что у меня на душе, – мое чувство… Эх, да разве вместит весь мир мою любовь?!!»

Тем временем 23 июля войска Юго-Западного фронта были повернуты на Львов, падение которого предполагалось одновременно с падением Варшавы. После взятия Львова часть войск Юго-Западного фронта, включая бригаду Котовского, планировалось направить для занятия Бессарабии.

Бригада Котовского, которой временно командовал Ульрих, действовала южнее 11-й кавдивизии 1-й Конной армии. Она входила в группу львовского направления в составе 45-й и 47-й стр. дивизий и 8-й червонного казачества. Эта группа днем 17 августа вела упорные бои за переправы через реку Зап. Буг южнее местечка Белый Камень, овладев им к концу дня. Части 45-й дивизии, переправившиеся у Сассова, двинулись к Золочеву, который 18 августа был взят 8-й кавдивизией. Однако это был последний успех советских войск. К тому времени основные силы Западного фронта уже были разгромлены под Варшавой. Поляки перешли в контрнаступление, и бригаде Котовского пришлось отступить на восток.

Лишь 27 августа Котовский вернулся в бригаду, отступавшую из-под Львова, где она понесла тяжелые потери. Сразу же после возвращения комбригу пришлось выступать на траурном митинге по случаю похорон двух пулеметчиков, погибших накануне. Котовский заявил, что «каждая капля пролитой крови в будущем превратится в лучезарные звезды завоеваний пролетариата». Пополнение бригада, понесшая тяжелые потери, получала исключительно из Тирасполя, где действовало вербовочное бюро. Бригада пополнялась исключительно добровольцами из числа местного населения, в том числе беженцами из Бессарабии.

Ольга Петровна упорно лечила Орлика, раны которого все не заживали. Но Котовский не хотел расставаться с любимым конем.

В начале сентября командование 14-й армии для обеспечения с севера вынуждено было выдвинуть к Топорову кавбригаду Котовского. Ей порой приходилось выступать в функции заградотряда, останавливая и возвращая в бой бегущую красную пехоту. В одном из донесений Котовского читаем: «Задержал пехоту… Повернув ее на противника, я пустил в обход слева кавалерию, открыл ураганный огонь с конной батареи, и через минуту противник повернул назад и начал в панике бежать, бросая снаряжение, обмундирование». 9 сентября, во время отступления от Львова, во время контратаки, при форсировании Западного Буга погиб заместитель Котовского Михаил Павлович Ульрих, бывший прапорщик конной артиллерии, еще в 1917 году связавший свою судьбу с большевиками. Он временно командовал бригадой после контузии Котовского, а после возвращения комбрига стал командиром 1-го полка. Ольга Петровна писала о нем В. Г. Шмерлингу: «Ульрих для меня был загадкой. Я несколько его знала по польскому фронту, когда мы штабом стояли в Жмеринке в вагонах. Из разговоров с ним видно было, что он карьерист и мечтал о наживе стремился осуществить и то, и другое на передовой линии, кроме того, очевидно была семейная драма, ибо его жена флиртовала с одним сотрудником штаба, б. офицером. Затем по его просьбе Григ. Иван. взял его на фронт. Григ. Иван. говорил, что он был храбр и рвался в бой».

Штаб бригады, под г. Белый Камень

К чести котовцев и их комбрига следует подчеркнуть, что они не запятнали себя при отступлении еврейскими погромами, убийствами и грабежом мирного населения. Этим они выгодно отличались от бойцов 1-й Конной, где пришлось даже расформировать две бригады после того, как конармейцы убили комиссара дивизии Шепелева, пытавшегося остановить погромы. 9 октября 1920 года Реввоенсовет 1-й Конной издал приказ, в котором, в частности, говорилось: ««Эти чудовищные злодеяния совершены частями одной из дивизий, когда-то тоже боевой и победоносной. Выходя из боя, направляясь в тыл полки 6 кавалерийской дивизии, 31, 32 и 33, учинили ряд погромов, грабежей, насилий и убийств. Эти преступления появились еще раньше отхода. Так 18 сентября совершено было 2 бандитских налета на мирное население; 19 сентября – 3 налета; 20 сентября – 9 налетов; 21 числа – 6 и 22 сентября – 2 налета, а всего за эти дни совершено было больше 30 разбойничьих нападений…

В местечке Любар (которое бригаде Котовского пришлось брать во время наступления. – Б. С.) 29/IX произведен был грабеж и погром мирного населения, причем убито было 60 человек. В Прилуках, в ночь со 2 на 3/Х тоже были грабежи, причем ранено мирного населения 12 человек, убито 21 и изнасиловано много женщин. Женщины бесстыдно насиловались на глазах у всех, а девушки, как рабыни, утаскивались зверями бандитами к себе в обозы. В Вахновке 3/Х убито 20 чел., много ранено, изнасиловано, и сожжено 18 домов. При грабежах преступники не останавливались ни перед чем, и утаскивали даже у малышей-ребят детское белье…»

5 октября бригада Котовского сосредоточилась в районе Хмельника, где вели бои против петлюровцев, пытавшихся прорваться к Виннице.

Поражение Красной Армии в советско-польской войне побудило державы Антанты юридически урегулировать проблему Бессарабии. 28 октября 1920 года, вскоре после советско-польского перемирия, когда стало окончательно ясно, что поход Красной Армии в Европу провалился, Англия, Франция, Италия и Япония подписали соглашение с Румынией о признании вхождения Бессарабии в состав Румынского королевства. Япония в дальнейшем это соглашение не ратифицировала.

Подводя итоги боевой деятельности Котовского на польском фронте, следует сказать, что утверждение Романа Гуля о том, что «полная слава красного маршала пришла к Котовскому летом 1920 года, когда в ответ на наступление Пилсудского на Россию, красные войска под командой Тухачевского пошли на Варшаву», выглядит сильным преувеличением. Котовский вовсе не был «вторым вождем красной конницы», как полагает Гуль. Если первым вождем красной конницы считать Буденного, то вторым, несомненно, был командир действовавшего на Западном фронте 3-го кавалерийского корпуса Г. Д. Гай, а отнюдь не Котовский. И на роль первого вождя, т. е. командующего Первой конной армией, Котовского не выдвинули отнюдь не потому, что большевики не доверяли «дворянину-анархисту», как писал Гуль. Если бы не доверяли, то и бригады не доверили бы. Просто вряд ли бы начдивы и комбриги Первой Конной стали бы подчиняться не своему давнему вождю Буденному, а бывшему бессарабскому разбойнику, ни с Доном, ни с Кубанью, ни со Ставропольем, откуда были основные кадры Первой конной, никак не связанным. К тому же бригада Котовского по численности была отнюдь не бригадой. В царской армии, где в эскадроне было около 200 сабель, а в кавполку – 1200, бригаду Котовского в лучшем случае можно было назвать дивизионом из двух с половиной эскадронов. Котовский был типичным полевым командиром и хорошо мог командовать только такой бригадой-дивизионом, где он знал лично всех бойцов и командиров. Крупными же кавалерийскими соединениями в гражданскую войну он никогда не командовал, и вряд ли бы смог успешно делать это в боевой обстановке, принимая во внимание отсутствие военного образования и опыта. Об этом, как мы помним, он честно признавался в одном из донесений. Зато Гуль был прав, когда отмечал: «Котовский любил кавбригаду, как огородник любит свой огород, как охотник любит своих борзых и гончих. Самолично подбирал командиров, сам среди пленных разыскивал отменных рубак. Не спрашивал «каков веруеши», в кавбригаде вместе с прошедшими всю войну красными партизанами смешались белые казаки-деникинцы, шкуринцы, военнопленные мадьяры, немцы, неведомые беглые поляки и чехи.

Котовский с трубачами корпуса

Подбор вышел хорош. Недаром котовцы даже не называли себя красноармейцами. Это оскорбление.

– Не красноармейцы мы, а котовцы.

– Какие мы коммунисты, коммунисты сволочь, мы – большевики.

И были здесь чистокровные «национал-большевики», те, что плавали 300 лет назад на челнах Степана Разина».

Насчет пленных казаков-деникинцев, кубанских казаков, прежде служивших у белого генерала Шкуро, равно как венграх, немцах, поляках и чехах, Гуль просто придумал. С корпусом Шкуро Котовский никогда не сражался, и пленные из этого корпуса никак не могли попасть к Котовскому. Слухи о венграх, очевидно, были вызваны в свое время предполагаемым участием бригады Котовского в походе на помощь красной Венгрии весной 1919 года, когда короткое время комиссаром бригады был венгерский революционер Тибор Самуэли (тогда, когда в состав бригады Котовского входил полк Мишки Япончика), но о других венграх в бригаде ничего не известно. Немцем, вероятно, был Михаил Ульрих, хотя мы не знаем, был ли он выходцем из православной или из лютеранской семьи. Возможно,