Хроники демонического ремесленника. Алхимик XI-XII - Тайниковский

остановились, но это не помешало остальным обогнуть их, и броситься на нас шквалом атак.

Хорошо, что мой активируемый навык, хоть и не заморозил их, но хотя бы замедлил, ибо даже в такой ситуации, мне пришлось не сладко, и отбиваться от их ударов щитом и Ледяной погибелью было сложно.

Хорошо, что хоть начинал, понемногу, «разгоняться» навык моей крысиной брони, под названием усиленные рефлексы, который полностью оправдывал свое название и позволял мне быстрее реагировать на все, что творилось вокруг.

Как, например, удар меча-серпа, от которого мне удалось уклониться и его лезвие едва не чиркнуло по моей шее.

— Франческа! — голос Джозефа, снова, разнесся по тоннелю и я, краем глаза, заметил, как Франческа, несмотря на свою явную усталость, снова использовала свой дар.

Одного из мертвяков, «вбило» невидимым молотом в пол, а главный арбитр добил его, а затем направил клинок в сторону остальной нежити, и выпустил губительный для них золотой свет.

Отлично! Тогда, самое время, вновь, использовать ледяное дыхание, — подумал я, и недолго думая, выпустил из Ледяной скорби ее активируемое свойство.

Ледяной поток воздуха и в этот раз заморозил нежить. Часть воинов превратилась в ледяные статуи, а те, что стояли подальше, обледенели и заметно замедлились.

Вот только долго так продолжаться не могло. Мертвяков, все еще, было много, а магическая энергия была не бесконечной.

И, что тогда делать⁈ Я начал искать пути решения этой задачи, но как оказалось зря.

Две едва различимые тени, вдруг, появились на самой границе света, и голова одного из оживших воинов, слетела с его плеч и покатилась по каменному основанию тоннеля.

Вслед за ней, в тот же путь, отправилась и вторая.

А за ними и остальные.

— Ты в порядке? — ко мне подошла Сумира, которая тяжело дышала, а ее правая рука висела плетью, и была окровавлена.

— Да, — я сразу же достал из магического хранилища зелье регенерации. — Пей, — я протянул склянку вуали.

В отличии от зелий, восстанавливающих ману, зелья регенерации, особенно хорошего качества, были, хотя бы, сносными.

— Не надо, я сама восста…

— Пей! — приказал я девушке тоном, не терпящим препирательств.

Воительница даже бровью не повела, но откупорила и выпила зелье.

— Держи, — я призвал из Великого демонического арсенала кольчугу и протянул ее Сумире.

В этот раз, она не стала отнекиваться и сразу накинула броню на себя.

— Потом выпьешь еще одно, — я дал ей еще один пузырек, а сам пошел к Артеге.

Оказавшись рядом с инквизитором, я заметил, что его телохранитель тоже выглядел довольно потрепанным. Броня в нескольких местах была повреждена, а нагрудник и вовсе был черным от копоти.

— Эммет, — Артега повернулся ко мне. — Наши разведчики встретились с предводителем этих ребят, — он кивнул на лежащих на полу мертвяков. — Как твоя вуаль?

— Она не моя, — спокойно ответил я. — Ранена.

— Ясно, — кивнул главный арбитр. — Мы должны продолжать путь. Она ведь сможет? — спросил он.

— Да, — ответил я инквизитору. — Только, прежде, чем мы отправимся дальше, мне нужно кое-что сделать, — добавил я и посмотрел на воинов.

При Джозефе я не собирался показывать своих навыков демонического Артефакториарха, но и оставить тела, в настолько уникальной броне, я тоже не мог.

— У тебя пара минут, — холодно ответил Артега.

Хм-м, интересно. Неужели он не будет поглощать их тела?

Скорее всего, просто не может.

Демоны, это одно, а нежить совсем другое.

Не думаю, что на телах, оживших мертвяков сработали бы и мои навыки.

Хотя, некротический тесак я же сделал из духовной руды, добытой с нежити.

В любом случае, сейчас мне была нужна не она.

Я подошел к одному из тел и внимательно осмотрел броню.

Ее точно сделал мастер — сразу же понял я, смотря на много пластинчатый доспех, который, как я и заметил ранее, вплотную прилегал к мертвой плоти воина, идеально очерчивая его тело.

— Эммет, поторопись! — крикнул мне Артега, который явно не разделял моих чувств относительно красоты этой работы.

Так, а теперь, как его снять? — подумал я, не находя глазами ни ремней, ни каких-нибудь других приспособлений, позволяющих подогнать или затянуть доспех на теле.

Во всяком случае, спереди.

Пришлось перевернуть тело, и оказалось, что процесс этот очень нелегкий. Не знаю, столько вес доспех, или тело мертвяка, но перевернуть его на живот я смог лишь тогда, когда приложил все свои усилия.

Хм-м, интересно, — подумал я, когда сзади оказался незнакомый мне механизм, который, видимо и служил для того, чтобы обе половины доспеха смыкались между собой.

«Шев» тянулся от самого ворота брони до самого ее низа. Теперь оставалось понять, как работает этот механизм.

Разумеется, для того, кто создавал шедевры не только кузнечного дела, но и инженерного, это не было проблемой.

* * *

— Эммет, время поджимает, — послышался голос Артеги за моей спиной.

Я был занят тем, что снимал броню уже со второго мертвяка, у будь моя воля, я бы взял с собой все доспехи, что были на мертвых воинах, но увы…

— Заберешь их, когда мы со всем закончим, — произнес Джозеф и хлопнул меня по плечу. — Идем, нужно идти дальше, — добавил он, и был абсолютно прав. Нам, действительно, нужно было поторопиться.

Кто же знал, что на нашем пути встанут такие демоны как крокхос и вормостон, а вслед за ними мы сразу же встретимся с нежитью.

Причем, высокоуровневой.

— Хорошо, идем, — я убрал только что снятый с воина доспех в магическое хранилище, а заодно в него отправились и несколько клинков и мечей — серпов.

Главный арбитр кивнул, и мы отправились дальше по тоннелю.

— Ты как? — спросил я Сумиру, когда мы поравнялись с девушкой.

— Рука сломана, но уже заживает, — спокойно ответила воительница. — В любом случае, сражаться ей я смогу, — добавила она и в подтверждение своих слов, подняла ее.

— Хорошо, — ответил я вуали. — Расскажешь, что с вами случилось?

— Конечно, — моя собеседница кивнула. — Мы с собачкой Джозефа шли бок о бок, пока, не натолкнулись на мертвяка, который сторожил вход в тоннель, который вел еще глубже. Он призвал свою охрану, и видимо, приказал им напасть на вас, а сам установил поле, которое нельзя было покинуть. Исчезло оно, только тогда,