Живые в Эпоху мертвых. Старик - Александр Иванин

В свою очередь обе девушки были штатными кинологами. Только собака Кати погибла, когда защищала хозяйку от нападения восставшего трупа.

Кате очень сопереживала хозяйка Мальты — бравый сержант Маша. Мальта внесла еще большее разнообразие в компанию оживившихся стариков, больных и калек. Собака почувствовала всеобщее к ней внимание и из кожи вон лезла, чтобы как можно лучше себя подать. Она кокетничала с женщинами, заигрывала с мужчинами. Скромная Маша очень стеснялась такого бурного проявления темперамента ее питомицы. Но кинолога успокоили, и строгая хозяйка спустила по-щенячьи разыгравшуюся Мальту с поводка. Собаку все старались погладить или угостить чем-нибудь. Маше это очень не нравилось — совсем разбалуют, — но еще больше ей было жалко стариков. Пусть порадуются. Маша показала несколько трюков со своей собакой. Трюки были простыми, но их выполнили с большим артистизмом. Маше и ее воспитаннице аплодировали.

Внезапно собака замерла и сделала охотничью стойку. Затем всеобщее веселье прервал ее страшный заупокойный вой. Мальта дрожала всем телом. Громкий пронзительный звук терзал уши. От него хотелось забиться в самый дальний угол и укрыться с головой чем угодно, только чтобы не слышать этого вытягивающего жилы кошмара.

В полумраке аварийного освещения со стороны, куда смотрела собака, появился качающийся силуэт. Один из стариков, который прилег отдохнуть подальше от шумной компании, тихо умер во сне. Теперь он шел деревянной шатающейся походкой в их сторону.

— Всем стоять! Никому не двигаться! Я сам! — громко рявкнул седой человек на костылях.

Не поворачивался язык назвать его стариком, несмотря на седую голову. Лицо его было пусть даже не молодым, но и не старым. Судя по лицу, этому седоголовому калеке нельзя было дать и сорока.

Своим криком он остановил панику. Все просто замерли, как он и сказал.

Седой калека вполне шустро двинулся в сторону приближающейся смерти. Одну ногу он заметно подволакивал. Костыли у него были импортными, с локтевыми упорами, при этом они были еще и очень интересной конструкции. Старик являлся технарем до мозга костей и сразу понял, что костыли необычные.

Дальнейшие события развивались с удивительной стремительностью. Инвалид приблизился почти вплотную к зомби и, опираясь руками на костыли, ловко ударил здоровой ногой в грудь зомбака. Удар оказался настолько сильным, что ноги мертвяка взвились в воздух, и он практически перекувырнулся. Затем мужчина резко наклонился и поднялся. Сначала было непонятно, что он сделал, но в руке у инвалида дед увидел длинную узкую стамеску, уже заточенную как стилет. Мертвяк больше не поднялся.

Мужчина повернулся к остальным. Он широко и весело улыбался.

— Ну? Чего приуныли? Вы видите, что с ними можно бороться и побеждать. Чего скисли-то? Так же, как я, может научиться делать каждый. Если каждый из вас убьет по одному зомби, то сколько жизней вы спасете? Вы что? Зря дальше жить собрались и кулачком сопли по лицу размазывать до самой смерти? Давайте возьмем свое будущее в свои руки. Я не буду говорить о том, что гарантирую вам спасение. Я предлагаю вам научиться жить и выживать по-новому. Они, — мужчина указал костылем на упокоенного зомби, — очень медленные. Они тупые. Каждому из вас по силам уничтожить такую тварь. Не надо бороться со страхом. Просто поймите, что если вы уничтожили зомби, то прожили день не зря. Я один на своих костылях выбирался из города. Без машины, без провожатых. Я бросил свое ружье, когда у меня кончились патроны, я плакал, я бежал, мне было страшно. Я человек. Я не супергерой. Но я уничтожал их, потому что они хотели убить меня. Я смог добраться до места, где меня подобрала проезжающая машина. Вы знаете, как я до эвакопункта ехал? Я лежал брюхом на крыше простой советской «шестерки» и молил Бога о том, чтобы он помог мне там удержаться. В машине была одна женщина и восемь детей, а в багажнике лежала повариха из детского дома. Сироты с воспитателем и своей поварихой тоже смогли их победить.

Он замолчал. Старик сейчас чувствовал себя по-особенному. Если до появления зомби у него была какая-то хмельная радость, а потом, когда завыла собака, он был готов в бетонный пол зарыться от страха, то теперь чувствовал воодушевление.

Вдруг вперед вышла маленькая худенькая старушка и поклонилась инвалиду на костылях. Старушка была очень опрятной и чистой, что резко контрастировало с видом большинства окружающих.

— Спасибо вам. Я позавчера всю свою семью потеряла. А теперь я вижу, зачем мне Господь лишние деньки жизни дал. Научи меня, родненький, как страшилищ этих изводить. Я хоть со спокойной душой на тот свет уйду. Не просто уйду, а вот этих вот поганцев в преисподнюю отправлю.

Со стороны это все могло показаться пафосным и героизированным. Но здесь, внутри ангара, этого абсолютно не ощущалось. И калека на костылях, и чистенькая старушка говорили абсолютно искренне. Каждое произнесенное слово подкреплялось правдой новой жизни. Люди за эти несколько дней были измучены страхом. И вот нашелся человек, который сказал нужные слова в нужное время. Вместо паники и всеобщей истерии получилась команда людей, пусть старых и больных, но горящих желанием сопротивляться до конца ударам судьбы. Внезапно каждый из присутствующих нашел в себе героя. Пусть маленького и робкого, но готового сражаться за себя и за тех, кто рядом.

Старик видел, как милиционер Маша, мгновенно превратившаяся в маленькую девочку из грозного старшего сержанта, по-детски плакала, уткнувшись в грудь калеки. Она хотела поблагодарить его, но когда подошла, то просто разревелась как сопливая девчонка. Сначала она заплакала просто от досады, что ничего не смогла сказать — слова застряли в горле, — а потом она плакала оттого, что ей было стыдно за свой плач, а потом она просто плакала, и все.

«Ну и охранников нам прислали», — подумал старик.

— А вы чего встали? — Калека весело улыбнулся понуро стоявшим людям с ружьями. — Мужики, претензий к вам никаких. Просто я вас опередил. Я знаю, что вы так же упокоили бы эту погань. Помогите мне. Мертвяка нужно выкинуть, а то чего он нам тут вонять будет.

Посрамленные мужики, устыдившись своей слабости, быстро подобрали уничтоженного мертвяка и вынесли его в двери ангара.

Вот так совсем неожиданно в рядах балласта появился лидер.

Инвалида звали Дима. Ни у кого даже мысли не возникло о том, чтобы ему возражать или оспаривать его право всеми командовать. Дима быстро распределил людей на группы. Назначил дежурных. Определил, кто и когда будет спать. За каждым из стволов закрепил по три человека на случай опасности. Эти тройки должны были быть всегда вместе. Тут ему на помощь пришел бывший кадровый военный Михеев Михаил Карпович. Он был из штабных и большую часть жизни занимался аналитикой, но у него за плечами имелся опыт афганской войны. Он не просто сидел в уютном кабинете над картами, он в военно-полевых условиях планировал крупные боевые операции. Уволился в запас в девяносто пятом, но уже в звании генерал-лейтенанта, а сейчас оказался среди балласта. Как опытный стратег и тактик, он увидел в этом мужчине без военного опыта прирожденного лидера. Он помогал седоголовому инвалиду планировать организацию караулов и охрану барака.