Адмирал Михаил де Рюйтер - Владимир Шигин

– Может быть, все будет именно так! – печально сказал Рюйтер. – Хотя я все же надеюсь, что найдутся те, кто сможет осудить его за предательское поведение в нынешнем сражении! Не брось Тромп нас, все было бы совершенно по-иному. Впрочем, теперь нам следует думать об ином!

Голландский историк пишет: «Они видели, что все окружавшее их пало, а самим предстояла смерть от неприятелей, ими побежденных за несколько перед сим времени. Они вышли из каюты, и Ван Ниес простился. Расставаясь, они взаимно обещались не покидать друг друга и умереть или вместе освободиться».

Тем временем англичане, понимая, что доведенные до отчаяния голландцы готовы на все, не решались свалиться с ними на абордаж, а лишь наращивали и наращивали темп стрельбы. Едва Рюйтер и Ван Ниес покинули каюту, как туда одно за другим влетело сразу два ядра и разнесло в мелкие брызги кресла, на которых они только что сидели.

Собрав в кулак все уцелевшие корабли, Рюйтер повел их на прорыв. Неимоверным усилием и большими жертвами, но ему удалось прорвать кольцо окружения! В образовавшуюся брешь в английской линии проскочил весь голландский флот.

– Рано нас хоронили! – грозили кулаками британцам голландские матросы. – Мы еще вам покажем, где раки зимуют!

Ван Ниес, держась позади него, принимал на себя весь металл, летевший от неприятеля. Англичане били из погонных пушек, голландцы отстреливались из ретирадных. Рюйтер уводил свой потрепанный, но так и не побежденный флот на зюйд-ост.

Генерал Монк гнался за ним с невероятным азартом, горя желанием пленить голландского командующего и привезти в Лондон, как главное доказательство своей победы. Для достижения этой цели Монк, казалось, не жалел ничего. Одних только брандеров против «Семи Провинций» он бросил более десятка. На этот раз уничтожить Рюйтера английский командующий желал наверняка. Сам Монк, наблюдая за атакой, ходил в нетерпении на шканцах. Неотрывно глядя в зрительную трубу, когда матросы раскрутят и закинут на палубу столь ненавистного ему корабля четырехлапые якоря-дреги, намертво привязывающие горящие брандеры к их жертвам, он уже мысленно радовался смерти своего главного врага. Но этого так и не произошло. Капитан рюйтеровского корабля всякий раз успевал как-то уворачиваться от несущихся на него судов-смертников в самый последний момент, а затем и расстреливать их в мелкую щепу.

– Румпель быстрее под ветер! Брасопить паруса на левую сторону! – командовал, стоявший рядом с ним, Рюйтер.

Очередной брандер на полном ходу проскакивал мимо. Несколько добровольцев (и в их числе волонтеры-французы), забравшись в спущенную на воду шлюпку перехватывали несущиеся на флагман брандеры, беря их на абордаж. Впопыхах следующий из брандеров был подожжен столь рано, что от него загорелся шедший рядом 72-пушечный английский корабль. Сбивая огонь, он неудачно подвернул кормой к самому борту Ван Ниеса и тот без раздумий вычистил ему палубы смертоносными продольными залпами. Французы-волонтеры, обступив Рюйтера, просились у него идти на абордаж. Но он этого не разрешил, не желая задерживать движение всего флота. Зияя дырами и набитый доверху истерзанными трупами, англичанин вывалился из строя и вскоре навсегда скрылся за горизонтом.

Потерпев неудачу с брандерами, Монк, все же не отказался от мысли уничтожить «Семь Провинций». Теперь он приказал сразу нескольким своим кораблям, сомкнув линию, сблизиться с флагманом Рюйтера и бить по нему залпами, пока тот не будет уничтожен. Эта атака была наиболее страшной и долгой. Ядра в таком количестве прыгали по палубе корабля, что Рюйтер каждый миг ожидал взрыва. Рядом с командующим неотступно следовал его зять де Витт. Переступая через еще крутящиеся ядра, Рюйтер говорил ему:

– Ну, почему же я столь несчастлив, что ни одно из тьмы летящих ядер не поразит меня!

Рядом то и дело падали убитые и раненные, кровь текла по палубе уже не ручьями, а единой широкой, быстро густеющей багрово-красной рекой.

– Отец! Если вы предадитесь отчаянию, то для всех нас не останется ничего кроме смерти! – попытался, было. успокоить Рюйтера зять.

– Я не отчаиваюсь, я лишь высказываю тебе свою мечту! – оборвал де Витта лейтенант-адмирал. – Мы же будем драться, пока мы дышим!

Но Рюйтер не просто отходил, он заманивал англичан на близлежащую песчаную банку. От точного огня голландцев вдалеке уже полыхали огромными кострами два английских корабля. Понимая, что Рюйтер великолепно знает местные воды, в то время как его капитанам придется действовать вслепую, что неизбежно приведет к большим потерям, Монк с большим сожалением отдал приказ о прекращении погони и повороте флота на обратный курс. Невозможное случилось! Избиваемый и отступающий Рюйтер, несмотря на всю трагичность ситуации, сумел не только нанести урон во много раз превосходящему врагу, но и заставить его убраться восвояси.

Но и на этом Рюйтер не остановился. Обнаружив, что три его корабля отстали настолько, что вот-вот будут захвачены англичанами, Рюйтер немедленно собрал несколько наименее потрепанных кораблей и фрегатов, приказал вице-адмиралу Банкерту спасти отставших. Атака Банкерта имела полный успех. Едва он устремился в атаку, англичане, не приняв вызова, отвернули прочь. Задача, поставленная Рюйтером, была выполнена без всяких потерь.

Адмирал де Рюйтер

Российский военно-морской историк лейтенант Щеглов писал об этом так: «Отступление Рюйтера было выполнено столь образцово, что оно справедливо стяжало ему славу равносильную победе и превосходило таковое же отступление Мартына Тромпа, ибо при таком подавляющем числе англичан голландская эскадра, казалось бы, должна была быть окончательно истреблена, между тем как в этом отступлении Рюйтер не потерял ни одного корабля, тогда как у англичан два были потоплены и два сожжены брандерами. Тем не менее, голландский флот был на этот раз разбит и потерял 10 кораблей, 2000 человек убитыми и 1000 пленными, англичане же потеряли 4 корабля, 1500 человек убитыми и пленными».

В тот же вечер голландский флот встал на якорь у порта Доорло. Спустившись в свою разнесенную в щепки каюту, Рюйтер с грустью посмотрел на перебитых ядрами цыплят и бережно снял со стены чудом оставшийся целым натюрморт, поднял с палубы обгоревшую Библию. Там же подле Доорло Рюйтер расстался с французскими волонтерами, которые отправились шлюпкой на берег, чтобы через Кале добраться до Парижа и представить отчет королю Людовику о ходе англо-голландской войны. Отослав в Амстердам подробнейший отчет о всех перипетиях только что завершившегося сражения, Рюйтер перешел с флотом в Флессинген и Виелинген, где велел всем капитанам подать докладные о необходимом ремонте и припасах. На «Семи провинциях» насчитали тридцать погибших и сто тридцать раненных. Тогда же открылось, что часть матросов, в испуге попряталась в трюме, и выбрались оттуда, только тогда, когда бой был уже закончен. Командующий хотел, было, поначалу расправиться с трусами, но число их было столь велико, что он от этой затеи отказался, ограничившись лишь публичной поркой дезертиров.