Играя с огнем - Л. Дж. Шэн

накинулась на Грейс, чуть не задушив ее в объятиях. Конечно же, Техас оказала ответную любезность и тоже ее обняла.

Я открыл дверь полностью, хотя, если бы все зависело от меня, то предпочел бы захлопнуть ее перед лицами обеих.

– О, ты должна с нами пообедать! – воскликнула мама. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить дважды два. Техас – та Избранная, с кем я провел свой день рождения.

Она была моим так называемым искуплением.

Антидотом к моему яду.

Той, на кого мама молилась.

– О, я не хотела навязываться, – Грейс покраснела, захлопала ресницами и опустила подбородок. Она прятала шрам. Умная девочка. Если мама увидит ее лицо, то вагон с дерьмом официально сойдет с рельсов и направится прямиком со скалы.

Грейс и моя мать в одной комнате – тот еще кошмар, и причин тому не сосчитать.

– Чепуха! Мы с радостью тебя примем. У Уэсти не очень много друзей, а я до смерти хочу узнать побольше о его жизни в колледже.

Теперь мама затаскивала Грейс в дом, хотя та уперлась ногой в дверь, как кошка, которую тянут к полной воды ванне. Кэролайн Сент-Клер заперла бы бедняжку в стеклянной комнате, если бы это означало, что она с нами пообедает.

Техас, извиняясь, посмотрела на меня. Она впервые оказалась в моем доме. Грейс огляделась, ее большие голубые глаза изучали мое жилище. Обычно меня не смущало, в каких условиях я жил. Тем более дом Грейс в ближайшей перспективе не попадет в шоу «По домам!»[12]. И все же я презирал свою беспомощность, бедность, которую она сейчас лицезрела.

Когда Грейс вошла на кухню, Истон встал и поздоровался с ней, а мама достала еще одну тарелку и приборы. Мы все расселись и стали есть. Я избегал зрительного контакта и любых попыток завязать со мной разговор.

Но вот моя мать вошла сегодня в роль испанского инквизитора.

– Значит, ты работаешь с Уэсти? – не успела Техас приступить к еде, как мама тут же начала допрос с пристратием.

– Да, мэм. В фургоне чуть дальше по улице.

– Ты тоже учишься в колледже Шеридана?

– Да, на факультете театрального искусства.

– Тогда, получается, ты знакома и с нашим Истоном.

– Конечно. Он у нас известная личность, – кивнула Грейс, и мне тут же зачесалось ткнуть себя вилкой в грудь. – И Уэст тоже. – Она виновато улыбнулась мне.

– Правда? – мама скептически свела брови. – И чем он известен в кампусе?

Тем, что забиваю людей до крови.

Техас и глазом не моргнула.

– Он очень популярен среди дам.

– Так всегда было. Ой, милая, да сними ты уже эту шапку!

Мама своими шаловливыми ручонками взяла на себя смелость снять с Грейс кепку и кинула ее за плечо.

– Хочу взглянуть на твое симпатичное лич…

Она не успела закончить фразу, потому что Грейс пискнула, как пойманный в ловушку зверь.

А потом наступила тишина.

До хрена оглушительная тишина.

Столовые приборы загремели, упав на тарелки. Истон резко втянул в себя воздух. Красная, воспаленная, неровная кожа под макияжем Техас поведала жуткую историю, которую не полагалось рассказывать за обеденным столом.

Лицо Техас по-прежнему было замазано таким количеством тональника, что впору открывать «Сефору», но даже с макияжем можно разглядеть лицо Фредди Крюгера, которое она так отчаянно прятала.

Мы с Грейс резко вскочили из-за стола и потянулись за кепкой. Она схватила ее первой и трясущимися руками нахлобучила на голову.

Мама прокашлялась, в удивлении прижав руку к груди. Истон смотрел в пол.

Я старался отогнать обескураживающее открытие, что Грейс Шоу выглядела потрясающе. Потому что она такой и была, черт возьми. Без кепки и с полностью открытым лицом ее великолепие стало для меня ударом под дых.

– Прости, пожалуйста. Как ты…

Я знаком с Грейс Шоу несколько месяцев и воздерживался от расспросов о ее шраме. Моя мать знала ее меньше пятнадцати минут и уже не стеснялась копаться в ее прошлом.

– Я хотела спросить: когда это произошло? – закончила мама.

– Это не твое чертово дело, ты не имеешь права ее об этом спрашивать! – взревел я и стукнул кулаком по столу.

Все предметы на нем подскочили, а у моей матери вырвался крик.

Истон вскочил со стула и попросил Грейс помочь ему открыть бутылку вина, хотя на столе стояла еще наполовину полная.

Они скрылись в гостиной, пока я испепелял мать убийственным взглядом.

– Какого черта ты удумала? – прошипел я, едва сдерживая гнев.

– Я… – у нее задрожал голос, и мать посмотрела на меня так, словно я сейчас причиню ей вред. – Я не подумала.

– Офигеть как точно – ты не подумала.

– Уэсти, клянусь, я бы никогда…

Истон и Грейс прошмыгнули обратно на кухню. Он подсел ближе к Грейс. Мама метала обеспокоенный взгляд между ними, смотря широкими и бездонными от эмоций глазами.

– Что ж, – трясущимся голосом произнесла мама, стараясь заполнить неудобную тишину словами, – я бы хотела предложить тебе десерт, Грейс.

И кофе?

– Не хочет она никакого кофе, – рявкнул я и встал. Меньше всего я хотел, чтобы мать разговаривала с Грейс. Не могу допустить, чтобы она рассказала Грейс мою страшную тайну. Мою причину «вот почему он в такой жопе». – Грейс уже уходит.

Я вскинул бровь и бросил многозначительный грозный взгляд на Техас.

Ее глаза напомнили два омута шока, но я не позволил себе отвести взгляд.

Мне самому больно стало, когда было больно ей, а я заслужил самых страшных мук на свете.

– Конечно, – натянутым голосом ответила Грейс. Она встала и потянулась обнять мою мать. – Рада была познакомиться, миссис Сент-Клер.

– Я тоже, милая. И извини меня еще раз.

– Давай я тебя провожу, – скорчил мину Истон.

Я понимал, что веду себя как козел экстра-класса, но решил, что любой устроенный мной беспорядок можно поправить с помощью Грейс. Если я попрошу прощения и объяснюсь, мы по-прежнему сможем гулять и вместе работать.

А вот если она узнает от матери правду обо мне, то даже не глянет в мою сторону.

Ист и Грейс пошли к двери. Мать резко повернулась ко мне, ее лицо исказилось от ужаса.

– Бедная девочка.

– Это ведь ты кепку с нее стащила, – безучастно произнес я.

– А ты ее выгнал. Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким жестоким.

А ты вообще меня знала, мама?

– Знаешь, что на самом деле жестоко? Что ты сюда приехала. Вмешиваешься в мою жизнь, будто мы общались последние пять лет. Ты не наверстаешь упущенное за эти годы, приготовив мне пасту с фрикадельками, Кэролайн. И пока ты не начала нести чушь, что специально от меня отдалились… – Я поднял