Ах, уехал мой любимый - Тата Кит

- Мне несложно, тем более, что здесь, в основном, мусорил я, - остановил меня Матвей, накрыв мои руки своими.

Застыла, боясь шелохнуться. Взгляд остановился на касании наших рук. Картина, словно выдранная из какого-то фильма.

- Я… - мягко высвободила свои руки и выпрямилась во весь рост. - …я тогда посуду помою.

- Хорошо, - ответил Матвей, на которого я так и не рискнула посмотреть.

Бесшумно вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и прошла в кухню. Оперлась о края раковины и опустила голову, прикрыв глаза. Нужно постараться перевести дыхание и взять себя в руки. Мне уже давно не шестнадцать, чтобы я могла себе позволить потерять разум от простых прикосновений рука к руке.

После сцены, что развернулась сегодня на лестничной площадке, почему-то, казалось особенно тяжело встречаться с ним взглядом. Словно он увидел меня в тот момент максимально обнаженной и открытой перед ним. Я доверила ему свою слабость, он воочию увидел мой страх, оказался вплетен в конфликт развалившейся ячейки общества.

Тот самый Матвей Козырский, которого двенадцать лет назад я поклялась ненавидеть всю свою жизнь, стал тем, кто меньше чем за месяц снова пророс в меня корнями, слишком близко подобрался к сердцу и тянется к зарубцевавшейся на нем ране.

Оттолкнулась от раковины и приступила к мытью лежащих в ней трёх тарелок и вилок, оставшихся после ужина. Чтобы в голову не лезли дурные мысли, иногда просто нужно занять руки.

Рядом появилась высокая тень, остановилась у окна и застыла. Света, исходящего из ламп подсветки столешницы гарнитура не хватало на её освещение, но по сгустившейся атмосфере внутри крохотной кухоньки и так было ясно, кто нарушил моё одиночество.

Сделав вид, что не заметила его присутствия, составляла тарелку за тарелкой на сушилку. Жаль, что их было всего три. Больше мне не за чем прятаться, а щеку уже жгло от пристального взгляда темных глаз.

Помыла руки, обтерла их полотенцем, и оперлась бедром о столешницу, нерешительно посмотрев на невозмутимое лицо Матвея.

Пристальный взгляд всё ещё был сосредоточен на мне. В полумраке было сложно понять какие именно эмоции выражает его лицо, да и я не до конца представляла, что он может прочитать на моем собственном лице.

- Спасибо, что пришёл, - тихим голосом разбавила молчание.

- Я не хотел приходить, - ответил он тут же с оттенком равнодушия.

В желудок упал холодный камень и своей тяжестью потянул вниз. Шумно сглотнула и поспешил отвести взгляд, чтобы он не успел прочитать эмоции, основной из которых сейчас была безотчетная обида.

- Почему? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал безмятежно. Взяла со столешницы коробку молока и поставила ее в холодильник, тем самым оказавшись к Матвею на расстоянии вытянутой руки.

- Ну… - дернул он плечами и шумно вдохнул. – После нашего свидания, где я обо всем тебе рассказал, ты стала меня избегать. Слишком очевидно избегать, Анют. А вчера приехала в компании другого мужчины вместе с Ваней, и я убедился в том, что являюсь лишним элементом в твоей жизни. Хотя, - невесело усмехнулся он, прочесав пятерней затылок. – Чего я ждал после двенадцати лет молчания, да?

- Но всё же для чего-то ты пришёл?

- Решил, что будет нечестно в отношение Вани, по щелчку пальцев стать плохим другом. Тем более, я еще вчера пообещал ему, что приду.

- Выходит, это твой прощальный визит? – спросила я, глотая досаду.

- Выходит, что так, - качнул он головой и оттолкнулся от подоконника, встав совсем близко. Теплые ладони легли на плечи, взгляд с гаснущей взрывной карамелью остановился на моём лице. – Завтра еще немного меня потерпишь?

- А что будет завтра? – голос неконтролируемо опускался до шепота.

- Отвезу вас в садик с кормушкой.

- Опять Ване пообещал?

- Ваня попросил. Боится, что в маршрутке ее сломают.

- Ясно, - выдохнула я.

Взгляд упал на губы напротив. Как-то незаметно мы оказались друг от друга на расстоянии поцелуя. Ладони оторвались от плеч и мягко коснулись щек.

- Анют, - шепот напротив.

- М? – выше губ взгляд уже не получалось поднять.

- Мне пора, - кончиком носа докоснулся до моего носа.

- Угу, - выдохнула рвано. Руки сами потянулись к его торсу в свободной льняной рубашке. – Пора.

Последовал поцелуй. Но не тот, который я ждала и подсознательно хотела, а целомудренный – в лоб. Теплые сухие губы на несколько долгих секунд припечатались к моему лбу. Глаза закрылись сами собой, импульсивно обняла его за талию и вдохнула полной грудью до боли знакомый запах, который я пронесла в своей памяти сквозь годы. Матвей обнял обняли меня за плечи, притянул к себе и пальцами запутался в моих волосах. Тяжело дыша, стал покачивать будто на волнах, окутывая коконом своего тепла.

А потом всё закончилось.

- Я пойду, - сказал Матвей, слишком быстро разжав объятия, и отступил к выходу из кухни. – Спокойной ночи, Анют.

- Спокойной ночи, Матвей, - отозвалась я тем же тихим эхом, наблюдая за тем, как он исчезает из моей квартиры, чтобы уже завтра исчезнуть ещё и из моей жизни.

Глава 36

После душа заглянула в комнату сына, чтобы убедиться в том, что он всё ещё крепко спит. Под охраной Лосиныча другой сон попросту невозможен.

В свете ночника в форме футбольного мяча неслышно достала из Ваниного шкафа комплект вещей, в которых ему предстояло завтра идти в садик. Уже по привычке готовлю ему вещи с вечера, иначе утром он приступит к поиску нужной ему одежды сам, скинув при этом всё с полок.

Подкралась к рабочему столу сына и кончиками пальцев коснулась одной из кормушек. Хоть выставку устраивай. Постарались они хорошо, даже жалко будет завтра увозить одну из них в садик.

Оглянулась на безмятежно спавшего сына с выглядывающей из-под одеяла ногой. На цыпочках подошла и накрыла. Даже если ему это вовсе не понравится и он снова высунет ногу, я, всё равно, просто обязана укрыть его так, чтобы из-под одеяла не торчало ничего кроме головы. Мать я или не мать, в конце концов?!

Боковым зрением заметила какой-то посторонний свет из-под детской кровати. Склонила голову к раздражителю и поняла, что свечение мне не привиделось.

Телефон. Кто-то забыл телефон.

Впрочем, что значит «кто-то»? Матвей, конечно же.

В груди поднялся трепет. Руки неконтролируемо дрожали, пока я поднимала телефон с пола и торопливо прижала к груди, боясь, что он затрезвонит, если Матвей не поставил его на беззвучный режим.

Чувствуя себя воришкой, выскочила из комнаты сына, плотно закрыв за собой дверь. Отошла чуть дальше и отняла от груди руку с телефоном. К счастью, телефон находился в беззвучном режиме.