Мир пятого солнца - Андрей Посняков

– А и захотелось?! – Резко обернувшись, вдовица стрельнула глазами.

Ох, и бойкая же! Глаза горят, грудь колесом… Нет, двумя колесами (именно так, пусть и пошло!), мощная вся, крепенькая, сразу видно – из крестьян (даже если покойный отец и староста), и как такую огонь-девку могли попытаться снасильничать? Тем более такие-то опороски?

– Познакомились на празднике, я и смотрю – парни вроде бы неплохие…

– Угу, неплохие… Когда спят зубами к стенке. – Асотль негромко расхохотался – это приключение начинало его занимать. – Значит, слово за слово, они предложили выпить, так?

– Не так. Я сама предложила.

– Иди ты! Ну ты, мать, даешь!

– У меня и бражка с собой была, в крынке…

– Постой, постой, – умилился гость. – Ты, значит, их напоила, в кусты увела… Чего ж орала-то? Этого ведь и хотела!

– Один, гад, вдруг кусаться начал.

– Кусаться?!

– Ну да… Да не в шутку, всерьез – шипел, кричал, что ему так нравится, что сейчас совсем загрызет…

– Псих, что ли? Бывает.

– Как-как ты его назвал?

– Да никак. И что – сильно покусал?

– А вон, смотри!

Мо с готовностью задрала тунику до середины бедер, а потом и выше, обнажив все, что, наверное, и хотела обнажить.

Асотль даже крякнул – вот это девка! А ведь ее действительно покусали, и сильно – на боку, на бедрах и даже на груди до сих пор белели следы зубов, а кое-где и кровило.

Прививку от бешенства надо скорей делать.

Вдовушка между тем сбросила одежку вообще. Улыбнулась:

– Жарко.

– Да и мне тоже… – Вытерев со лба пот, сотник поднялся на ноги и, погладив Мо по спине, обнял, кивая на видневшееся в соседней комнате ложе. – Ну что, пойдем?

Юная вдова не стала заставлять упрашивать себя дважды…

Она оказалась вполне даже ничего, не такой, правда, изысканной, как та же Тла-Тла, но по-деревенски непосредственной и искренней… Кстати, любила экспериментировать:

– Погладь меня здесь… А теперь там… Подожди, я повернусь…

В общем, было не скучно. Чего и следовало ожидать, по крайней мере Асотль ничуть не жалел, что не попал сегодня в храм плотской любви – неистовая в постели вдовушка сделала для этого все, молодой человек даже не ожидал подобной страсти!

– Еще, еще… Так! Так! Так!!!

Здорово, конечно… Но вместе с тем банально и немножко смешно.

– Ты что же, одна живешь? – ласково поглаживая Мо по плечу, поинтересовался Асотль.

Та кивнула:

– Одна.

– А слуги твои где? И детишек что, не дали боги?

– Слуг сегодня отпустила по своим деревням, все ради праздника…

Ага, скорее всего, чтоб не мешали, добрая ты наша…

– А дети у меня были – два мальчика-близнеца. Одного мы с мужем принесли в жертву Тлалоку, другого – Тескатлипоке на Празднике урожая.

Молодцы родители – подсуетились!

– Слышь, все хочу спросить… Ты там, в саду, только от боли плакала?

– Ха, если бы! От обиды больше – полную крынку браги этим кабанам споила, и на тебе – при первой же опасности убежали. Ну отчего все мужики такие сволочи?

А потом она вдруг завела разговор о госте. Сказала, что слышала о его подвиге в войне цветов, что было неудивительно – об этом в городе знали все, еще пыталась расспросить Асотля о жизни: мол, какой у тебя дом, да какая должность, да сколько рабов, да…

Слушая вполуха, молодой человек смотрел на девушку враз поскучневшим взглядом и ждал… Ждал, когда же она скажет главное, то, ради чего и была затеяна эта якобы случайная встреча.

Она сказал, конечно, иначе ради чего было заводить весь этот разговор? Усмехнулась, проведя пальцем по волосам юноши:

– Асотль, в Мешикальтцинко тебя не любят.

Сотник ничего не ответил – пусть говорит. Уже знал, что последует дальше.

– Однако найдутся люди… которые помогут тебе.

– Ясно. – Молодой человек хмыкнул. – А я должен буду помочь им. Вот только кому? И чем?

Мо улыбнулась, но черные глаза ее оставались серьезными.

– А вот об этом мы с тобой поговорим позже.

«Это – убийца», – говорят нам, и нам тотчас же кажется спрятанный кинжал, зверское выражение, черные замыслы…

А. И. Герцен. «Былое и думы»

Первый день пятнадцатого месяца года, посвященный великому Уицилопочтли праздник подъема знамен, прошел, можно сказать, впустую. Как обычно, кликушествовали в храмах упыри-жрецы, как обычно, приносили кровавые жертвы… Кстати, бывший командир Асотля Есуакатль, увидевшись с молодым человеком во время праздника, передал ему сетования жрецов – ведь в войне цветов не было взято ни одного пленного! Вот сволочи! Да ведь там такая была ситуация, что как бы и самих в плен не взяли. Однако что толку говорить? Старый воин был далеко не дурак и все понимал прекрасно, просто лишний раз предупредил о жрецах:

– Будь осторожен, Асотль. Это влиятельные и страшные люди – и они к тебе присматриваются.

Присматриваются… Молодой человек и сам бы к ним присмотрелся, потому как чувствовал: именно они мутят воду в Мешикальтцинко, они и некоторые военачальники, о которых пока еще мельком упоминала Мо.

Вообще-то сотник вполне созрел для того, чтобы с ними встретиться.

Кстати, Мо оказалась никакой не вдовицей, а жрицей Тлауискальпантекутли – грозной богини «утренней звезды» Венеры, у которой, к слову сказать, пока не было храма, а все ритуалы проводились перед высеченным из камня изображением богини, в саду при храме Уицилопочтли.

Молодая жрица отыскала Асотля уже на следующий день после праздника, прислала мальчишку на тренировку молодых воинов.

– Господин…

– Что такое? – Сотник обернулся, увидев выглядывающего из-за кустов незнакомого парня.

Оставив вместо себя Сипака, подошел ближе.

– Одна госпожа хочет видеть тебя сегодня, на закате дня.

– Где?

– Сказала, что к этому времени пошлет кого-нибудь к воротам тельпочкалли.

Интересно, какая госпожа – Тла-Тла или Мо?

На закате у ворот ошивался тот же мальчишка… Или другой – Асотль вполне мог и спутать. Грязный, с липкими от пота волосами и медно-красной кожей парнишка, увидав выходящего сотника, сразу же бросился к нему:

– Господин Асотль?

– Ну.

– Идем. Госпожа ждет.