Путеводитель по психопатам - Василий Чибисов

Встраивать гипертиму в лабиринт шизоиду структурно невыгодно.

Поначалу все нормально. Гипертим занят некой бурной деятельностью. Под его активность строится новая комната в лабиринте с медалями на стенах и добытыми мамонтами в углу. Затем гипертим резко переключается на другую деятельность. Хорошо. Вот новая комната, с новыми трофеями. Не жалко. И так до бесконечности.

Казалось бы, шизоид должен радоваться множеству новых комнаток в лабиринте. Но не забывайте, что этот психопат подчиняется Хроносу. При первой возможности он использует не причинно-следственные, а темпоральные связи. Шизоид пытается построить хронологию на основе гипертимных увлечений. От действия А к действию Б, от действия Б к действию В… Человек один, деятельность каждый раз разная и случайно выбранная. Связать действие А и действие В уже крайне затруднительно. Единственный способ – это построить длинную хронологическую цепочку. То есть: “Сначала герой недосовершил подвиг А, потом подвиг Б, спустя три дня – подвиг В…”. И вот из-за очередного поворота выстреливает длинная макаронина комнат, которая грозит растянуться на несколько километров. Громоздкая конструкция, которая не привносит никакой структурной сложности и, как следствие, не доставляет шизоиду удовольствие. Единственное утешение, если гипертим случайно от подвига Е вернется к подвигу Б – но пока дождешься, успеешь дважды весь лабиринт перекопать.

Ладно. Предположим, что шизоид нехотя построил длиннющую анфиладу и поселил гипертима в последней (крайней) комнате. Там они и встретились. Гипертим бурно рассказывает о своем новом проекте. Шизоид охотно поддерживает беседу, так как новая комната посвящена аккурат текущей деятельности гипертима. Однако соскальзывание никто не отменял, шизоид хочет сбежать в другую камеру лабиринта, то есть сменить тему. Но куда бежать? Тут только один коридор, и он ведет в музей прошлого гипертимного недоподвига. Получается, что посреди интересной беседы гипертиму вдруг напоминают о предыдущем проекте, буквально вчера из суперперспективного стартапа обесцененного до полного дауншифтинга.

Шизоид любит достраивать и перестраивать мировоззренческую структуру. Но структура, которая меняется сама по себе, – это уже перебор. Только он поселил циклоида в свой внутренний мир, а тот внезапно поменялся. Хорошо. Старого выселили, поселили нового. Опять смена активности. Не очень хорошо. Повторили процедуру. После пятого циклоидного перепада шизоид устанет.

Действует ли это подавление в обратную сторону, мы не знаем. Если верить нашей модели, то (по идее) да. Однако хотелось бы провести больше наблюдений. Теоретических соображений на этот счет тоже нет. Или мы попросту обленились.

Рядом с сенситивом гипертим испытывает дискомфорт. Трудно наслаждаться процессом, когда рядом все время плачет некто, повернутый на идеальном результате.

Каково сенситиву? На его глазах успешно низвергается священный принцип перфекционизма. Гипертим порождает много маленьких недоделанных шедевриков. Сенситив сравнивает свои результаты с результатами гипертима и быстро утомляется, потому что гипертим работает с эффективностью конвейера. Неполноценность и незавершенность гипертимных творений позволяет сенситиву чуть-чуть расслабиться и не так сильно париться по поводу своего недостаточного совершенства. Все познается в сравнении.

Сенситив излучает чувство вины и воплощает самокритику. Аддиктоид принимает молчаливые сенситивные самоупреки на свой счет и на всякий случай старается не так часто прикладываться к предмету зависимости.

Аддиктоид поглощен процессом потребления. Единственный возможный результат – источник удовольствия иссяк – заставляет психопата нырнуть в новый процесс, связанный с поиском новой дозы. Призрачные попытки борьбы с зависимостью – тоже процесс без результата.

Сенситив с тоской взирает на аддиктоидный безрезультатный процесс. Похоже на поиск упущенного идеала? С большой натяжкой. Саморазрушение аддиктоида нагоняет такую безысходную тоску, что сенситиву не по себе. Не выглядит ли он со стороны так же? Эта крамольная мысль лишает сенситива последней радости – мазохистского удовольствия, получаемого в процессе самокопания.

Эпилептоид готов угнетать и подавлять вообще всех желающих. Любое сопротивление карается анальной агрессией. Сенситив умеет сопротивляться, но делает это максимально пассивно. Ноет. Сенситивное нытье абсорбирует эпилептоидную агрессию, играя роль своеобразного глушителя.

Сенситив поначалу побаивается эпилептоида, но не более. Ну ходит тут какой-то педант, придирается, агрессию проявляет, статусом помахивает. Удивил! Сенситив и так прекрасно знает о своей неполноценности.

Будем справедливы: эпилептоид умеет хвалить за “правильные” поступки. Он навязывает сенситиву максимально рутинную и тупую работу. Пример: люди “старой закалки” постоянно советуют молодежи бросить творчество и пойти на заводы. У многих этот совет вызывает стойкое желание послать советчика далеко в распавшуюся страну советов. Сенситив же внезапно подчиняется (не в буквальном смысле) и пытается сделать хоть что-то “общественно полезное”. Прокрастинация и перфекционизм ему не позволят, конечно же. Но за спиной нависнет эпилептоид и будет нахваливать старания нерадивого ученика. Сенситиву подумает-подумает и не станет лишний раз ныть. Тем более, что за нытье можно и схлопотать от эпилептоида. Некогда заниматься самокопанием – грядки копать надо, от забора и до обеда.

Общение с сенситивом вызывает у параноида чувство легкого неудовлетворения. Параноид предлагает сенситиву защиту от враждебного окружения. Сенситив не может оценить такой подарок: он винит во всем себя, а не окружающих. Его шедевры так и не нашли никакой опоры во внешней реальности. Что может сделать параноид с чужой сверхценной идеей, утонувшей в нарциссическом омуте? Ничего. Параноидные механизмы – это проекция, обращенность к внешним источникам власти. Внутренние переживания других людей для параноида были и остаются неизведанными дебрями.