Девять унций смерти - Сергей Раткевич

— Не знаете, куда он пошел, коллеги? — долетело до Якша, и он захлопнул за собой тяжелую дверь.

— Он же ушел с секирой! — вдруг спохватился кто-то.

— А, собственно, зачем? — вопросил другой.

— Осторожно, пиво не разлейте! — воскликнул третий.

— Он унес ее! — наконец вскричал самый сообразительный.

— Быть не может! — усомнился кто-то. — Такой почтенный…

Но Якш уже спускался по узкой винтовой лестнице замка.

«А все же хорошо, что хозяина нет дома!»

В воротах Якш попросту объяснил бдительному стражнику, что вот-де носил вашим историкусам секирку на погляд, продать хотел, да вот — не вышло, нехороша, говорят, секирка для маркизовой коллекции, работа, говорят, не та, у него все больше гномское оружие, а тут наше, человеческое…

— Не сошлись… — вздохнул хитрый Якш, разводя руками, и задохнулся, услышав ответную реплику стража:

— Дураки, — буркнул стражник. — Хороша секира. Сколько просишь?

«Надо же было так глупо попасться! — мелькнуло у Якша. — С минуты на минуту выскочат вопящие историкусы, а я тут стой с этим, торгуйся! Цен местных не знаю, продавать нельзя — ну и положение!» И тут его осенило.

— Два-три-пять-семь-надцать монет! — неразборчиво шепнул он, наклонясь к самому уху стража и косясь на дверь, из-за которой вот-вот появятся его обличители. — Бери, не прогадаешь!

— Всего-то? — услышавший что-то свое, поразился стражник. — И эти скряги пожадничали? Да у меня при себе столько найдется. Собирался обновку жене купить. Ну да подождет обновка. Куплю твою секиру да подарю сюзерену, пусть тогда эти жадюги университетские локти себе кусают!

Он ловко достал из привязного кошеля горсть монет и остановился.

— Да ты никак шутишь! — воскликнул он. — Не может такая вещь столько стоить! Или она краденая? — Взгляд его посуровел.

«В самую точку, — подумал Якш. — Краденая. Причем только что».

— Ну что ты, какая краденая! — возмущенно всплеснул руками бывший, владыка всех гномов. — Просто деньги нужны. Поиздержался я, вот и отдаю задешево.

— Ну… ладно. Давай, — недовольно буркнул стражник, протягивая горсть монет.

Якш словно бы ненароком задел его по руке обухом секиры, рассыпав монеты.

— Ах ты, раззява! — буркнул стражник, нагибаясь.

Якш тут же ухватил его за шкирку, крутанул, поддал коленом под зад, и стражник влетел в охраняемые им ворота.

Навстречу ему отворилась дверь, и выбежавшие историкусы в три голоса завопили:

— Держи его! Держи! Он секиру унес!

Тогда-то Якш и припустил во весь дух.

Он бежал, хохоча во все горло и размахивая секирой. Более нелепого происшествия он и представить себе не мог. Он, бывший владыка всех гномов, властитель подземного царства, украл секиру и теперь спасается бегством от стражи. В жизни он еще так не развлекался.

Это было так весело. Так не похоже на все, что с ним до этого было. Вот именно — было. Не случалось. Никогда не случалось, а лишь только было.

А теперь с ним ничего уже не будет, но зато столько всего еще может случиться. Это так здорово, когда случается.

«Так вот почему у людей есть такая профессия — разбойник! — неслось в голове у Якша. — Я-то думал, что в разбойники идут дураки или полные неумехи, а, оказывается, это очень весело — разбойничать!»

Этой лихой пробежкой, по всей видимости, и закончилась бы разбойничья карьера бывшего подгорного владыки — ну в самом деле, как может коротконогий гном убежать от человечьей погони? Да еще не в подгорных глубинах, где он у себя дома, а наверху, где ему все чужое и сам он всему чужой, да еще и поблизости от замка, где стража каждый камешек знает?

Его не могли не поймать. Его обязательно поймали бы. Но тут опять вмешалось чудо, ибо чудеса не желали оставлять бывшего владыку.

Внезапно он почувствовал, как земля ушла у него из-под ног. Коротко вскрикнув, он стремительно рухнул куда-то вниз, в темноту. Впрочем, секиру из рук не выпустил. Да и вообще невысоко упал.

Так. Теперь встать и осмотреться.

Якш обнаружил себя стоящим посреди узкого полузасыпанного хода, наклонно ведущего вглубь. Обнаружил и обрадовался. Ведь теперь удирать было куда легче. Это человек, попав в такой ход, почувствовал бы себя пойманным. Якш, напротив, ощутил себя в родной стихии и стремительно двинулся вперед.

Наверху лаяли собаки.

— Он туда побежал! — орал кто-то.

— Нет, туда! — вопил другой.

— Да нет же, не туда, а туда! Туда, тебе говорят, тупица!

— Тут ходы старые, обрушенные! — верещал еще кто-то. — Если провалился — все! С концами! Там ему и могила. Не найдем.

Якш только головой покачал. Тоже мне «обрушенные», «могила», не видали вы обрушенных ходов и могил подземных страшных, а тут… да тут танцевать можно!

Еще через час Якш вышел по другую сторону большого озера, рядом с которым, собственно, и стоял замок. Вышел, отряхнулся, полюбовался секирой и отправился обратно в город, где в уютной маленькой гостинице «Кот и Фазан», в крошечном номере, его ожидали смычок и скрипка.

* * *

Якш чувствовал себя полным и сокрушительным болваном, но он не мог этого не сделать. Вот просто не мог, и все тут. Он обязательно должен был показать Эдмундову секиру своей скрипке.

Зачем?

Спросите чего полегче!

Ему и самому хотелось бы это знать.

Показывать один неживой предмет другому неживому — деяние, достойное немедленного визита к лекарю. И лучше всего с сопровождением. Это чтоб не сбежал. Или не натворил чего. Вот только…

Это секира Эдмунда неживая?

Это волшебная скрипка старого барда мертвая?

Скажете тоже!

Аккуратно уложив скрипку на постели, Якш поднес к ней секиру.

«Вот. Смотри».

«Вижу».

— Ну и как тебе это? — полюбопытствовал Якш.

Скрипка не ответила.

Молча смотрела она на секиру, а та глядела на нее.

Якш аж головой потряс, до того полным и несомненным было ощущение этих взглядов. Скрипка и секира. Они просто молча смотрели друг на друга, а его, Якша, словно и не было здесь, в этой комнате. Просто молча смотрели…

Молча?

Смотрели?

Как бы не так! Они беседовали! Вовсю общались, просто Якш не сразу это почувствовал, просто не для него была эта беседа. Вот не для него — и все тут.

Ох, уж эти мне чудеса!

Якш вздохнул и отвернулся. А что тут скажешь? Ждать нужно. Вот наговорятся, тогда и…