Политическое завещание. Принципы управления государством - Арман Жан дю Плесси Ришелье

При этом следует пренебречь мнением некоторых недалёких святош, которые проявляют больше рвения, чем благоразумия, и часто к вещам, от коих зависит спасение души и государства, причисляют те, что как раз способны причинить вред обоим.

Фронтиспис книги кардинала Ришельё «О совершенстве христианина» (Париж, ок. 1646)

К. Меллан (1598 – 1688)

Таким образом, надо быть злонравным или слепым, чтобы не видеть и не признавать, что монастыри не только полезны, но и необходимы, и надо быть преисполненным слишком безрассудного рвения, чтобы не видеть, что чрезмерное их количество причиняет неудобства и может дойти до такого предела, когда станет просто-таки разорительным.

То, что делается для государства, делается и для Бога, который есть его опора и основание. Провести преобразования в уже имеющихся обителях и остановить чрезмерный рост числа новых заведений – вот два дела, угодных Богу, который во всём диктует порядок.

Порядок, который Господь велит во всём соблюдать, даёт мне повод напомнить здесь Вашему Величеству, что государи обязаны признавать власть Церкви, подчиняться её святым уставам и оказывать ей полное повиновение в том, что касается духовной власти, коей Бог наделил её для спасения людей. И если оберегать и чтить пап как преемников св. Петра и наместников Иисуса Христа – долг государей, то это не значит, что они должны уступать папам в их необоснованных претензиях, когда те намереваются расширить свою власть за разумные пределы.

Короли обязаны не только уважать тиару первосвященников, но и сохранять могущество собственной короны.

Эта истина признана всеми богословами, однако представляется весьма затруднительным правильно определить, насколько далеко простираются эти две власти и кто кому подчиняется.

В подобном вопросе не следует верить ни придворным, обыкновенно измеряющим власть короля по форме его короны (которая, будучи круглой, не имеет конца), ни тем, кто проявляет излишне безрассудное рвение и открыто выказывает себя сторонником Рима.

Разум требует выслушать и одних и других, чтобы затем разрешить затруднение, прибегнув к помощи людей столь учёных, что они не способны заблуждаться по неведению, и столь правдивых, что ни интересы государства, ни интересы Рима не могут заставить их пойти наперекор разуму.

Могу доподлинно заявить: и богословы Парижского университета, и учёнейшие монахи из всех орденов всегда проявляли столько благоразумия в этом вопросе, что я никогда не видел никакой слабости, которая помешала бы им стремиться к защите справедливых прав королевства; и я никогда не замечал в них никакой чрезмерной привязанности к родине, которая бы заставляла их желать – вопреки истинному смыслу веры – умаления прав Церкви ради расширения прав государства.

В таких случаях мнение наших предков должно иметь большой вес, а к историкам и самым знаменитым и беспристрастным авторам, писавшим в разное время, надлежит с усердием обращаться в таких обстоятельствах, когда ничто не может быть нам так вредно, как слабость или невежество.

Упоминание невежества, которое, как я отметил выше, иногда причиняет вред государству, даёт мне повод обратиться к наукам, являющимся одним из наилучших украшений государств, и сделать это надо именно в этом месте, поскольку владычество над ними по справедливости отдано Церкви, ибо всякие знания естественным образом связаны с той изначальной истиной, которой принадлежат священные таинства, хранителем коих Предвечная Премудрость благоволила сделать церковное сословие.

Хотя образованность совершенно необходима в любом государстве, однако, несомненно, не следует обучать всех без разбора.

Как было бы безобразно тело, имеющее глаза на всех своих частях, таким же было бы и государство, если бы все его жители стали учёными; ибо послушание в нём сделалось бы редкостью, а кичливость и чванство превратились в обычное явление. Занятие науками совсем вытеснило бы занятие торговлей, делающей государства богатыми, привело бы в упадок сельское хозяйство, истинную кормилицу народа, и в короткое время опустошило бы питомник воинства, которое взрастает скорее в грубости невежества, чем в утончённости знаний. Наконец, оно наводнило бы Францию крючкотворами, более способными разорять семейства и возмущать общественное спокойствие, нежели приносить какое-либо благо государству.

Если бы науки были осквернены тем, что им стали бы обучать всех подряд, то число сеющих сомнения превысило бы число способных их разрешать, и многие принялись бы опровергать истины, а не отстаивать их.

Ввиду этого политики[435] советуют иметь в хорошо устроенном государстве больше наставников технических дисциплин, чем свободных искусств.

Мне часто приходилось слышать, как по той же причине кардинал Дю Перрон выражал горячее пожелание упразднить часть существующих в королевстве коллежей[436] и советовал оставить из них четыре-пять известных в Париже и по два в каждой из провинциальных столиц.