Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

них стандартную аппаратуру связи. Вскоре в Башню доставили радиомонтажницу — маленькую испуганную женщину лет пятидесяти. Старший специалист показал ей, что нужно делать. Тем временем из Москвы военным бортом переслали пакет — в нем находилось пятьдесят пять калиброванных биполярных кристаллов Х— тония, необходимых для изготовления мини-генератора шлема. Спустя час первый шлем был готов. Его нужно было испытать. Михельсон доложил об этом помощнику Чердыни, а помощник — самому Чердыне. Чердыня зашел в подсобное помещение, где обосновался Михельсон, спросил:

— А ты в своем шлеме-то уверен?

— Да, конечно.

— Тогда на тебе и проверим.

— Как на мне? — выдавил Михельсон.

— Так ты же в нем уверен… Искупай кровью, Тарнеголь!

Испытания провели прямо в подземном гараже Башни. С крыши спустили один из пяти «Ужасов», входивших в систему обороны Башни. Серый от страха Михельсон застегнул под подбородком ремешок шлема и зачем-то опустил прозрачное забрало.

Испытания прошли успешно. Интеллектуальная система «Нимба» сработала штатно, и Михельсон успешно выдержал сначала пяти-, а потом и десятисекундное воздействие с расстояния около шестидесяти метров при нагрузке 0,5.

Чердыня сказал: молоток. Считай — искупил. Тарнеголь отменяется.

Михельсон воспрянул духом. А въедливый Чердыня потребовал повторения эксперимента на «контрольной группе». Михельсон растерялся: да где же ее взять— то?

— Это, капитан, не твоя проблема, — ответил Чердыня.

Михельсон осторожно поправил: лейтенант.

— Уже капитан, — бросил Чердыня. Он вызвал начальника охраны, отдал распоряжение и вскоре сотрудники охраны привели двух прохожих с улицы. Их разместили в боксах для мойки автомобилей. На одного надели шлем, на другого, естественно, нет. Того, что без шлема, пристегнули наручниками к верстаку. Михельсон лично произвел «выстрел» с теми же параметрами: время — 10 секунд, мощность — 0,5. Тот, что был в «Нимбе», воздействия не почувствовал. Второй бедолага обезумел почти мгновенно. Сначала он пытался вырвать руку из наручника, да так, что стальной обруч разорвал кожу на запястье и глубоко врезался в плоть, потом потерял сознание. Его унесли… Михельсон предложил повторить выстрел с максимальными значениями: время — 20 секунд, мощность — 1. Чердыня согласился. После двадцатисекундного воздействия при пиковой мощности испытуемый почувствовал «беспокойство». Так, по крайней мере, он сам определил свои ощущения… Однако судьба его легче не стала. «Нимб» с него сняли и сделали «контрольный выстрел». Он закричал и бросился бежать, но через две секунды упал, закатил глаза. Изо рта пошла пена.

После этого работа по модернизации шлемов закипела. Две радиомонтажницы пекли их, как пирожки. Каждый час из-под их рук выходили три-четыре шлема. Их немедля забирали прикомандированные офицеры «гестапо», под конвоем везли в аэропорт. Там уже ждали самолеты.

* * *

Барон и его люди начали обживать промзону. Она была похожа на декорацию для съемок фильма про войну или катастрофу… Впрочем, за последнее десятилетие в РФ появилось немало таких «декораций». Многие из них были больше и грандиознее промзоны на Большой Охте.

Но и Большеохтинская зона была не маленькой. Она имела форму неправильного многоугольника, с севера на юг протянулась более чем на километр, с востока на запад — на два и занимала площадь около двухсот двадцати гектаров. С севера к зоне примыкало кладбище, с юга ее подпоясывала Охта. На территории располагались сотни строений — цеха, склады, гаражи, котельная и даже церковь. Ее начал строить на территории своего заводика некий предприниматель еще в 12– м году, да не достроил — разорился. Так и стоял храм с покосившимся крестом — темный, мрачный. Промзона начала хиреть уже давно, а после уничтожения Башни в 13– м вообще пришла в упадок. Сначала она подверглась настоящему нашествию окрестных жителей — они добывали в зоне металл. Но цветной металл скоро истощился, а спрос на черный резко упал. «Старателей» стало значительно меньше, а зона довольно быстро стала дичать — зарастала бурьяном и кустарником, в ней поселились стаи бродячих собак.

В первый же день патрулирования зоны Барон и Мак наткнулись на бомжей. Их логово засекли по отсвету костра в окне. По рации связались со второй парой. Наемник и Кабан подтянулись, заняли позиции у окон, а Барон и Мак зашли внутрь. В довольно просторном помещении прямо на полу горел костер. На нем булькало варево в закопченном котелке. За столом сидели трое, стояла бутылка и какая-то закуска, у стены лежали матрацы и груды тряпья — постели.

Незваных гостей встретили настороженно. В мире, где главная задача — выжить, нет места благодушию и доверчивости. Здесь основная мудрость: не верь, не бойся, не проси.

— Доброго всем времени суток, — сказал, остановившись на пороге, фон Дрейзе.

Один — видимо, старший — ответил:

— И вам не хворать.

Некоторое время все молчали, разглядывали друг друга. Потом старший спросил:

— Кто ж такие будете?

— Может, к столу пригласите? По-братски.

— По-братски? Чего ж не пригласить? Присаживайтесь… по-братски.

Присели, сняли и положили свои котомки.

— Мы, — сказал Барон, — вас не объедим. У нас есть, чего на стол поставить. И выпить есть и закусить… Ну— ка, Конек.

Барон говорил, а сам незаметно присматривался, оценивал хозяев. Они выглядели вполне натурально — бороденки, сальные волосы, специфический взгляд… Барон видел, что старший держит правую руку под столом, а другой — рыжеволосый, одутловатый — как бы незаметно взял в руку нож. Руки его были синими от наколок.

Мак вытащил из сумки литровую бутылку водки «Оккупация», хлеб, три банки шпрот, пачку печенья, чай и упаковку пластиковых стаканчиков.

— Богато живете, — оценил старший.

— Остатки прежней роскоши, — небрежно ответил Барон. А Мак добавил: — Неделю назад лабаз один подвернулся. Зашли, угостились.

— Где же такой лабаз хороший?

— Лабаз-то? В Псковской губернии лабаз остался.

— А что же вы от таких хороших лабазов уехали?

Барон ответил:

— А лабаз-то тот, братан, одному авторитету принадлежит… Авторитет этот оскорбился бескрайне, обещал, как найдет крадунов, на кусочки порезать. Так мы решили свалить с северную столицу. — Барон протянул старшому руку и представился: — Барон. Свободный художник.

Старшой подал руку с некоторой заминкой. Назвался: Винегрет. У одутловатого было погоняло Паровоз. Третьего — похоже, в этом коллективе он был шестеркой — звали Кусок.

Барон разлил водку. Хозяевам — в их посуду, себе и Маку — в пластик… Паровоз ловко вскрыл ножом банку консервов. Выпили. Закусили.

Винегрет произнес:

— Хороша водяра. Сразу видно: не паленка.

— А то!

— Значит, говоришь, гастролеры? Босяки?

— Типа того.

— А к нам как занесло?

— Да вот, приехали в Питер, на вокзал Ладожский. Пошли гулять по городу и увидели, что у вас тут полно «свободных номеров»… Поживем по соседству?

Винегрет с Паровозом