Под прикрытием - Даниэла Стил

От похорон отца – очень торжественных и трогательных – в ее памяти осталась только боль. Роберта Грегори похоронили в семейном склепе рядом с Лаурой. Многие из тех, кто был на кладбище, – друзья, партнеры по бизнесу, бывшие одноклассники и товарищи по университету, а также те, кто был не слишком близко знаком с Робертом, но уважал его за честность и порядочность, пришли потом к нему домой, чтобы еще раз почтить его память и выразить соболезнования дочери. Президент Армстронг, как и обещал, тоже побывал на похоронах, что вызвало довольно серьезные проблемы. Из соображений безопасности Секретная служба закрыла доступ на кладбище для посторонних и блокировала движение на прилегающих улицах, поэтому Ариана испытала облегчение, когда президент, извинившись, сказал, что не сможет побывать на квартире. На прощание он поцеловал ее в щеку, крепко обнял и еще раз повторил, как он сожалеет обо всем, что случилось с ней и с Робертом. Ариане показалось даже, что президент чувствует себя немного виноватым, ведь если бы не он, отец никогда бы не поехал послом в Аргентину, но ее собственное ощущение вины было гораздо глубже и острее.

Сэм Адамс тоже побывал на похоронах. На следующий день он снова заехал к Ариане, чтобы узнать, как ее дела, но она молча сидела в большой гостиной отцовской квартиры, чувствуя себя еще хуже, чем вчера. После похорон ее охватило острое ощущение полной и окончательной безвозвратности понесенной утраты, поэтому на все расспросы Сэма она отвечала пустым, ничего не выражающим взглядом. Говорить у нее не было сил, да и сказать ей было нечего. Ни одну из своих потерь она была не в состоянии ни вернуть, ни компенсировать и все глубже погружалась в пучину безразличия и апатии.

Сэм Адамс не стал настаивать. Он отлично понимал, что впереди Ариану ждут нелегкие времена и что только от нее зависит, как скоро она сумеет преодолеть боль и вернуться к нормальной жизни. На всякий случай он все же оставил ей список рекомендованных ЦРУ нью-йоркских психотерапевтов, которые успешно работали с синдромом заложника.

– Что вы собираетесь делать дальше, мисс Ариана? – сочувственно спросил Сэм, когда она, машинально его поблагодарив, отложила список врачей в сторону, не взглянув. Подобная реакция его, впрочем, нисколько не удивила и не обидела: фигурально выражаясь, израильтяне спасли только ее тело, тогда как мысли ее все еще оставались в аргентинских джунглях. Он даже боялся, что какая-то часть ее души, возможно, умерла навсегда и что, даже оправившись от потрясения, Ариана никогда не будет прежней – особенно теперь, когда не стало Роберта и некому было помочь ей заполнить образовавшуюся в сердце пустоту. Каким-то образом Хорхе удалось зачеркнуть ее память, растоптать прошлое, вытравить все, что составляло ее личность, и Ариана была до краев заполнена сознанием своей вины. Жить с таким грузом было нелегко, и Сэм иногда боялся, что девушка может покончить с собой.

– Я не знаю, – ответила она, равнодушно глядя в пространство. Перед отъездом в Буэнос-Айрес они с отцом продали ее квартиру в Трайбеке, а старая отцовская напоминала ей склеп, куда не проникал свет и из которого не было выхода. И ощущение это не проходило, несмотря на все усилия экономки, которая знала Ариану с детства и старалась сделать все, чтобы ей было как можно уютнее в родном доме. Ничего не помогало, и старая женщина часто плакала, не узнавая в вернувшемся из Аргентины призраке ту веселую и жизнерадостную девчушку, какой Ариана когда-то была и которую она очень любила. Можно было подумать, что вместо дочери Роберта Грегори в Нью-Йорк вернулся какой-то чужой, совершенно не похожий на нее человек.

Ариана и сама не узнавала себя.

– Вам необходимо показаться специалисту, – мягко, но настойчиво посоветовал Сэм. – Он поможет вам быстрее преодолеть… все это.

– Я бы хотела… заниматься какой-нибудь благотворительной работой, – ответила Ариана, но Сэм видел, что она сейчас не в том состоянии, чтобы кому-то помогать. Сначала ей нужно разобраться со своими чувствами и привести в порядок мысли.

– Благотворительность никуда от вас не убежит, – неловко пошутил он. – Вы сможете заняться ею когда захотите, а пока… Скоро лето, почему бы вам не поехать куда-нибудь отдохнуть, отвлечься? Как только вы обретете твердую почву под ногами, вы сможете выбрать себе занятие по душе.

При этих его словах Ариана неожиданно вспомнила, как однажды они с отцом побывали в одном месте, которое поразило ее своей тишиной и мирной атмосферой. Тогда Роберт сказал ей, что, если ему когда-нибудь понадобится отдохнуть от жизненных тревог и волнений, он отправится именно туда. Да, подумала она сейчас, это именно то, что мне нужно. Место, которое показал ей отец, казалось Ариане таким, где она могла бы спрятаться, где никто не узнал бы о ее тяжкой вине и не стал бы ее осуждать. В том, что у нее на руках кровь трех человек, она больше не сомневалась, как не сомневалась и в том, что окружающие это видят. Из-за этого она мыла руки каждые полчаса, так что от воды они покраснели.

Сэм тем временем стал прощаться, пообещав, что на днях снова заедет ее проведать. Ему очень хотелось надеяться, что со временем Ариана сумеет разобраться, что к чему, но он понимал, что это будет посложнее, чем собрать головоломку-пейзаж, бо́льшую часть которой составляет небо. Возможно, думал Сэм, ей все-таки понадобится помощь, и он готов был сделать все, что только было в его силах, чтобы помочь ей, но как это сделать, он пока не знал. На его взгляд, Ариана была совершенно не готова к тому, чтобы хотя бы начать разбираться в своих проблемах. В ее глазах он видел только темноту и хаос и, выходя из квартиры, невольно спросил себя, увидятся ли они вновь.

После того как Сэм уехал, Ариана еще долго сидела, неподвижно глядя перед собой и думая об отце и о Хорхе. Вспомнила она и о его письмах, но ей по-прежнему недоставало мужества их перечитать. Перед ее глазами словно наяву вставала картина его гибели, хотя момент, когда ее схватили и вынесли из огненного кольца, совершенно изгладился из памяти. Травматические переживания той ночи оказались слишком сильны, поэтому все, что случилось после того, как объятое пламенем дерево придавило Хорхе к земле, она забыла. Подробности своего спасения Ариана узнала только от Сэма и остальных – и пожалела, что не погибла в огне вместе с любимым. Самое страшное позади, уверяли ее, но для Арианы мучения только начинались. Она была еще молода, и впереди у нее была вся жизнь, но прожить ее ей предстояло без двух людей, которых она любила до самозабвения.

Часа через два после ухода Сэма Ариана оделась и пошла прогуляться. Больше всего ее поразило, что все вокруг выглядело как прежде. Те же дома, те же прохожие, те же магазины на Мэдисон-авеню. Стоял конец апреля, но в Центральном парке все было голо, мертво, уныло – совсем как у нее на душе. Шагая по мокрым после недавнего дождя дорожкам, Ариана зябко куталась в шерстяное полупальто и думала о маленьком монастыре в Беркшире[11], о котором она вспомнила, когда Сэм предложил ей куда-нибудь уехать. Ей вдруг отчаянно захотелось оказаться там, и хотя название монастыря выпало у нее из памяти, она хорошо помнила, как назывался городок, рядом с которым он находился. Завтра, решила она. Завтра же я туда отправлюсь… И, круто повернувшись, Ариана поспешила домой.