Руби - Вирджиния Клео Эндрюс

– Простите, Нина, я не хотел вас пугать.

– Вряд ли настанет день, когда вам удастся испугать Нину Джексон, мсье Эндрюс, – расплылась она в улыбке.

Небольшие черные глаза Нины были расположены слишком близко к носу, маленький рот почти потерялся посреди пухлых щек. Но кожа у нее была превосходная, нежная, гладкая, сияющая в свете кухонных ламп. Маленькие уши были украшены сережками из слоновой кости, сделанными в форме раковин.

– Вы снова переоделись, мадемуазель? – с удивлением спросила она.

Бо расхохотался.

– Это не Жизель, – с торжеством сообщил он.

Нина покачала головой:

– Да ладно вам, мсье. Нина Джексон не так глупа, чтобы обмануть ее маскарадным костюмом.

– Нина, я не шучу, это действительно не Жизель, – заверил Бо. – Имя этой девушки – Руби. Посмотри на нее внимательно. Уж если кто и заметит разницу, то это ты. Ведь ты вырастила Жизель.

Нина недоверчиво ухмыльнулась, вытерла руки о фартук и подошла к нам поближе. Я заметила, что на шее у нее висит на черном шнурке маленький мешочек. Несколько мгновений она буравила меня изучающим взглядом. Потом глаза ее расширились, она отступила на несколько шагов и сжала свой мешочек рукой, словно в поиске защиты.

– Кто ты такая, девочка? – выдавила она.

– Меня зовут Руби, – сообщила я и бросила беспомощный взгляд на Бо, который стоял поодаль с чрезвычайно довольным видом.

– В этом мешочке у Нины какой-то чудодейственный порошок вуду, – сообщил он. – С его помощью можно отпугнуть всех злых духов, правда, Нина?

Нина растерянно посмотрела сначала на него, по том снова на меня и выпустила мешочек.

– Здесь сушеная пятипалая трава. Злые духи боятся ее как огня. Она способна уничтожить все зло, творимое пятью пальцами. Поняла?

Я молча кивнула.

– Кто это? – обратилась Нина к Бо.

– Тайная сестра Жизели. С первого взгляда ясно, что они близнецы.

Нина вновь уставилась на меня.

– Мне это совсем не ясно, – покачала она головой. – Бабушка рассказывала мне о зомби, которые способны принимать любое обличье. Если уколоть такого оборотня булавкой, боль испытывал не он, а тот человек, вид которого он присвоил.

Бо Эндрюс просто рассыпался от хохота.

– Я не зомби, – буркнула я.

У Нины, судя по всему, существовали на этот счет серьезные сомнения.

– Нина, я уверен, если уколоть ее булавкой, завизжит она, а не Жизель, – усмехнулся Бо и добавил более серьезным тоном: – Она приехала из Хоумы, и по пути сюда с ней вышло неприятное приключение. Какой-то подонок набросился на нее в темном переулке.

Нина кивнула, будто слова Бо подтвердили ее худшие предположения.

– Она очень устала, к тому же испугана и расстроена, – заключил Бо.

– Садись, девочка, – смягчилась Нина и указала мне на стул.

– Хочешь есть?

Я покачала головой.

– Ты знала, что у Жизели есть сестра? – спросил Бо, когда Нина принялась готовить мне какой-то напиток.

Помолчав несколько мгновений, негритянка повернулась к Бо и медленно проговорила:

– Я не знаю ничего, что мне не положено знать.

Бо изумленно вскинул бровь. Я наблюдала за действиями Нины: она налила в стакан молока, разбила туда сырое яйцо, добавила столовую ложку черной патоки, щепотку какого-то порошка, тщательно все взбила и протянула мне.

– Выпей залпом и постарайся не глотать при этом воздух, – велела она.

Я с сомнением смотрела на стакан.

– Пей, не бойся, – подбодрил меня Бо. – Нина лечит здесь всех от любой хвори.

– Как и моя бабушка, – сказала я. – Она тоже была знахаркой.

У Нины глаза на лоб полезли.

– Твоя бабушка была знахаркой?

Я кивнула.

– Значит, она была святой, – изрекла Нина благоговейным шепотом. – Каджунские знахарки способны унять боль от ожога, дунув на него, и остановить кровотечение одним касанием руки, – пояснила она, повернувшись к Бо.

– И уж наверно, внучка знахарки никак не может быть зомби? – улыбнулся он.

– Может, она и не зомби, – произнесла Нина после долгого молчания.

Однако взгляд ее, устремленный на меня, по-прежнему был полон подозрений.

– Пей! – скомандовала она.

Я повиновалась, хотя вкус у напитка оказался не слишком приятным. Но едва он проник мне в желудок, я ощутила тепло и покой.

– Спасибо, – сказала я.

Нина не успела ответить, так как в холле раздались шаги. Все мы выжидающе уставились на дверь. Мгновение спустя перед нами предстала Жизель Дюма – в красном шелковом платье, с блестящими рыжими волосами, рассыпанными по обнаженным плечам. Волосы у нее были почти такие же длинные, как у меня. В ушах сверкали бриллиантовые серьги, на шее – бриллиантовое ожерелье.

– Бо, почему ты опоздал? – возмущенно спросила она. – И что это за гостья-сюрприз?

Она резко повернулась ко мне, упершись руками в бедра. Хотя я представляла, что меня ожидает, у меня перехватило дыхание: я увидела точную копию собственного лица. Что же говорить о Жизели? Она прижала руки ко рту, словно пытаясь удержать безмолвный крик. Через пятнадцать лет и несколько месяцев после своего рождения мы наконец встретились.

– Кто это такая? – выдохнула Жизель.

Ее глаза, расширившиеся было до невозможности, теперь с подозрением прищурились.

– А ты разве не видишь, кто она такая? – ответил Бо. – Твоя сестра-двойняшка. Ее зовут Руби.

Жизель состроила недовольную гримасу.

– Что за идиотский розыгрыш ты задумал, Бо Эндрюс? – возмущенно воскликнула она и подошла ко мне почти вплотную.

Несколько секунд мы пожирали друг друга глазами. Наверное, Жизель, в точности как и я, пыталась найти разницу между нашими лицами. Но это было непросто. Сходство между нами оказалось поразительным. Наши волосы имели один и тот же оттенок, брови – одинаковую форму, глаза горели одинаковым изумрудным огнем. Никаких родинок, шрамов и прочих особых примет, которые позволяли бы быстро отличить одну от другой. Ее скулы, подбородок, нос и рот были точной копией моих. В довершение всего мы были одного роста и телосложения – так, словно нас делали по одной мерке. Впрочем, более пристальный и внимательный взгляд выявил бы и различия: выражение наших лиц и манера поведения имели между собой мало общего. В отличие от меня, Жизель держалась гордо и уверенно. Судя по всему, смущение было ей неведомо. Она унаследовала царственную осанку бабушки Кэтрин. К тому же она умела смотреть не мигая и презрительно приподнимать уголок рта.