Аромат тьмы - Ольга Вадимовна Гусейнова

и хочется взять удовольствий по полной. К примеру, прямо сейчас забыть обо всем и отдаться страсти, ощутить себя живой, переполненной экстазом. С другой — внутри все дрожало от распиравших меня эмоций — то, что произошло в лощине, перетянуло мои нервы. Кинуло за грань…

Мой первый всхлип смешался с шумом воды, падающей в ванную. За ним последовал второй, третий, четвертый пришелся уже в мужскую грудь, я приникла к ней и отпустила себя, просто не в силах сдерживать рушащуюся плотину накопившихся слез, пережитого ужаса, смертей и боли. Спустя не менее получаса моего слезоразлива и истерики, прозвучал довольный голос Фрея:

— Знаешь, оказалось счастливчики не врут!

— Счастливчики? — недоуменно всхлипнула я, ощущая опустошение, но не тягостное, а как от облегчения, словно всю грязь вынесло из меня этим потоком слез.

— Те, кто нашел свою женщину, — улыбнулся Фрей, мягко убрав мокрую прядку с моей опухшей щеки за ухо.

Мне было уютно сидеть на нем, прижимаясь всем телом, уткнувшись в его надежную и широкую грудь, нежась в его крепких объятиях и теплой ароматной воде. Ополоснула зареванное лицо и спросила:

— О чем они не врали?

— Стоит открыть краник с водой — и женские слезы не заставят себя ждать. Главное, не дергаться — женщины плачут не только от горя, но и радости.

Отстранившись от Фрея, я хмуро посмотрела ему в лицо. А он мягко улыбался и смотрел с таким пониманием и сочувствием, что даже до меня, бывшую на нервах, дошло — специально отвлекает. Дает успокоиться.

— Спасибо тебе за все! — хрипло выдохнула я, снова приникнув к нему грудью, обняв за шею и уткнувшись в ямочку над ключицей.

— Все плохое закончилось, поверь мне, Олеся, — уговаривал он, крепче прижимая к себе. — Осталось только с клятвой Рамдеру разобраться и мы свободны.

— Думаешь, он так легко отпустит тебя? — шепнула я, испугавшись, что Иор услышит.

Общие проблемы, совместное будущее и связавшее наши судьбы мироздание, наконец, интимная поза, по-прежнему возбужденное достоинство Фрея, которое ощущалось ягодицами, минимум ткани на мне и взгляд глаза в глаза, когда чувства не спрячешь, — все горячило кровь. Исподволь, неуловимо меняло меня изнутри, ломало стены и словно пришивало к нему, плоть к плоти, душа к душе.

Фрей наклонился и покрыл мое лицо легкими короткими поцелуями; приподнял так, что я скользнула грудью по его груди, стала еще ближе. И вдруг огорошил смешком:

— Конечно, не отпустит, я гарант его власти. Только откровенный дурак отпустит того, кто наводит страх и ужас на всех соседей, позволяя набивать казну и жить припеваючи.

Упершись ладонями ему в грудь, я озадаченно спросила:

— Тогда как ты собираешься…

— О, Перчик, не волнуйся, об этом я уже позаботился. Осталось только до дворца добраться — и все закончится, — протянул Фрей со зловещим предвкушением.

— Для меня? — испуганно пискнула я.

Фрей разочарованно опустил плечи, поджав губы, покачал головой укоризненно глядя на меня:

— Ты так и не поверила мне, да? Мы связаны кровью, Олеся. И именно кровью я клянусь, что отдал все, что мог, даже сверх того, чтобы найти тебя. Обрести наконец-то свою женщину, свой свет…

— …несколько потемневший, — расслабилась я и прижалась щекой к его груди, моральных сил не осталось, слезы высушили последние.

— Ты как ночное светило, твой свет не яркий, сумрачный, но единственный, указывающий путь в кромешной тьме, — неожиданно хрипло выдал Фрей. — Я никому и ни за что тебя не отдам!

— Ого, комплименты пошли, за сладости твоя тьма сойдет, осталось добавить цветов и можно считать первое свидание прошло успешно, — хихикнула я, в его тепле, наслаждаясь запахом и ароматом тьмы.

— А как же помывка и женские обязанности? — весело намекнули мне.

— Легко, только лишение невинности давай отложим на потом, — смущенно улыбаясь, откровенно призналась в своих опасениях по поводу следующего этапа.

— С большой неохотой, но готов отложить, — демонстративно тяжко согласился Фрей.

Сидя на муже, я намылила его, но до пояса, ниже не решилась, чтобы не провоцировать. От его банных услуг отказалась, поэтому мы скоро закончили с купанием. Фрей обернул меня простыней, которую я принесла для него, а потом теплой волной мгновенно нас высушил. Я даже пискнула от неожиданности, но возможности бытовой магии оценила. Полезная «штука»: и воду нагреть, и просушиться по-быстрому.

На выходе из купальни Фрей придержал меня за руку и предупредил:

— Это утро выдалось сложным, но и день будет непростым.

Я напряглась:

— На нас снова нападут?

Фрей молча посверлил меня взглядом, потом все же признался, но явно лишь малую толику правды:

— Не нападут, но энергии придется потратить очень-очень много. Поэтому нужна твоя помощь…

— Моя кровь? — просипела я севшим голосом.

— Да, — Фрей не давил, спокойно ждал, давая возможность самой принять решение.

— Рука или…

— Лучше в шею, — понял меня сразу Фрей. — Не бойся, больно не будет.

Невольно втянув голову в плечи, я с полминуты мялась, не сразу найдя в себе силы подставить шею под его клыки. Это как перед кабинетом стоматолога: чтобы шагнуть за порог, сначала себя надо уговорить, убедить, что раньше сядешь, быстрее выйдешь.

— Страдалица ты моя, — рассмеялся Фрей, глядя на мои терзания.

Притянул к себе, приподнял и поцеловал в губы. Как тогда в опочивальне, в первый раз. Только более решительно, по-хозяйски, горячее что ли. Но стоило мне разомлеть, расслабиться и начать принимать активное участие, как поцелуй прервался, точнее губы Фрея сместились сначала на скулу, потом прошлись по чувствительному уху, обдали горячим дыханием шею, вызвав рой возбужденных мурашек. Он быстро нашел самое чувствительное, самое эрогенное местечко на моей шее, приласкал его до моего приглушенного стона, а потом лизнул, словно кубиком льда провел. Следующий миг его клыки проникли под кожу, но почему-то меня накрыло не волной боли, а волной удовольствия, горячей, побежавшей по всему телу. Фрей сильнее прижал меня, заставил обнять его ногами за бедра тесно-тесно и млеть, сгорая в жаркой волне…

— Это удовольствие… его испытывают все? — просипела я, когда Фрей начал ласкать языком место укуса. — Когда ты кусаешь…

Я услышала смешок в его голосе и ощутила улыбку на губах:

— Единственная, кого так кусает вайр, — его избранная. Все остальные, в лучшем случае, добровольно делятся кровью… как Иор, сливают в бокал.

— Значит я…

— Ты у меня единственная, Олеся. Во всех смыслах! — Фрей приподнял мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

Лицо у него чистенькое, без жутких кровоподтеков. Я вспомнила:

— Фрей, а как моя кровь воспринимается? Когда ты заставил меня выпить твою, я ощутила ее как энергию, а не как жидкость…

— Все