Офицер. Слово чести - Владимир Поселягин

Утром, к моему удивлению, жандармы так и не нагрянули. Хотя я всё приготовил, багаж собран, чтобы незамедлительно выехать к ближайшей железнодорожной станции и дальше в столицу. Поэтому в соответствии с обычным утренним распорядком я позавтракал и отправился в отдел, где продолжил работу. Главная новость в городе – смерть генерала Жилинского, там жандармы работали. Задания мне всё равно не давали, хоть чем-то займусь, той же канцелярией. Вечером у меня назначена встреча с командующим, однако за час до неё меня нашёл в отделе тот же ротмистр и показал приказ, подписанный нашим командующим: направить меня спешно в столицу. Ну, вот и всё, всё, что я так готовил, тонкими манипуляциями подводил к себе интерес, совершилось.

Я ознакомил с приказом своего непосредственного командира, он завизировал это подписью, после чего мне в канцелярии штаба оформили командировку в столицу, как человеку военному, потом заехал на место постоя, забрал саквояж и вещмешок, и проследовал с жандармами. Только не на железнодорожную станцию. Рядом с городом был аэродром, у армии свой авиаотряд имелся, меня устроили во второй кабине, аэроплан был двухместным, багаж разрешили взять, он не превышал допустимый вес. Когда запустили двигатель, я искренне перекрестился, и мы взлетели. Фуражка на коленях, на голове лётный шлем.

Летели невысоко, метрах на двухстах, внизу на дороге были видны всадники… Хм, причём двигались они быстрее нас, на что я указал лётчику. Тот крикнул: ветер встречный. Лётчик стал поднимать аэроплан, выискивая попутный ветер, и когда нашёл, скорость заметно повысилась, хотя и стало холоднее. Я же, убедившись, что летим нормально, решил подремать. К сожалению, привязных ремней тут не было, сиденье, и всё. Если перевернуть аэроплан, то мы оба просто вывалимся. Лётчика жалко, но себя жальче. Поспать не удалось, тряска и ветер мешали, так что я стал изучать аппарат, землю внизу и систему управления. Жаль, что у меня в кабине дублирующего управления не было, попросил бы порулить. Потом мысленно вернулся к событиям в Лодзи, связанным с командующим, генералом Жилинским. Всё же его смерть признали насильственной, видимо ошибку всё же где-то допустил, сейчас шли следственные мероприятия. Однако я далеко, пускай ищут, это для сыскарей типичный «глухарь». Я с ним вообще никак не связан, разве что в одном городе вместе были.

Четыре посадки на дозаправку, ночёвка на каком-то мелком аэродроме, и вот к десяти утра мы наконец совершили посадку. Сам лётчик ещё при первой дозаправке, посмеиваясь, поинтересовался, как я там. Он поручиком был, язва по характеру, мол, частенько его пассажиров так укачивало, что совершать посадки приходилось, а с кем и медвежья болезнь приключалась. Меня же интересовали другие вопросы: сколько груза тот взять может, дальность, возможно ли перевозить двух пассажиров, если они втиснутся в кабину, и другие подобные вопросы. Нормальным компанейским парнем оказался.

Однако мы всё же достигли цели. Там меня ожидали. Вещи я не отдал, всё при мне, гвардейцы сопроводили к бричке и повезли в Царское Село, императорская семья сейчас там проживала. Дальше вещмешок с пожитками оставил у входа, у дежурного офицера, дал досмотреть саквояж, сдал оружие, и меня провели в кабинет. Вот только кроме врача – я его по фото смутно помню, вроде он – за столом ещё сидел Николай Второй. Хм, да и кабинет его был, мы с Боткиным тут явно гости. Почему тут император находится, я понимал, всё же решался вопрос, в котором он кровно заинтересован. В таких случаях хватаются за любую соломинку, на что я и рассчитывал. Даже странно, что император поверил тому, что я имею какие-то сведения. Хотя, может, и не поверил, сомнение на лице явно читалось.

– Доброго дня, ваше императорское величество. Здравствуйте, – поздоровался я с врачом, нарушая все протоколы общения с государем. Но мы остались втроём, видимо, чтобы избежать чужих ушей при разговоре.

Мне кивнули, с интересом осматривая. Выглядел я неплохо, двое слуг привели в порядок форму и сапоги, прежде чем допустить в этот кабинет. Я решил удерживать инициативу в беседе.

– Про болезнь наследника и ваших дочерей мне действительно стало известно от британского майора разведки по фамилии Пейн, и даже про способы лечения, но хочу сразу сказать, вылечить её невозможно, лишь облегчить жизнь наследника, но достаточно серьёзно. Однако, прежде чем мы с уважаемым, э-э-э?..

– Евгением Сергеевичем, – подсказал тот.

– Так вот, прежде чем мы с уважаемым Евгением Сергеевичем обсудим эту тему, хочу сказать, я сам не медик, но надеюсь, из моего сумбурного объяснения вы поймёте, что нужно делать, я надеюсь на ваш профессионализм, ведь ни на что другое не остаётся надеяться. Ну, или консилиум врачей собрать. Сейчас же, ваше императорское величество, я хочу передать вам денежные средства как Главнокомандующему нашей армией и флотом.

– Какие денежные средства? – слегка отстраненно удивился император, размышляя над первой частью моей речи.

– Позапрошлой ночью я участвовал в рейде в тыл противника. Лично захватил в плен начальника штаба дивизии, штабные документы и знамя дивизии. Его уже отправили к вам в столицу.

– Странно, я об этом ничего не знаю, – нахмурился тот.

– Видимо, ещё не довели, так вот, я, помимо вышеперечисленного, в штабе захватил ящик с зарплатой всех офицеров дивизии за месяц, вот ведомость, тут всё указано. Сто тысяч марок без малого, плюс ещё двадцать тысяч золотыми монетами. Примите. Надеюсь, пустите на нужды армии, или военно-полевой медицины, она тоже нужна.

Доставая из саквояжа пачки германских марок, я складывал их на столе, сверху положил два мешочка с монетами. Почему германцы золото для платежей используют, я теперь выяснил из ведомости. Это для оплаты осведомителей и агентов из поляков. Любят те золото.

Император кивнул, принимая средства, также давая понять, что понял, почему я привёз их ему: это всё могли разворовать.

– Теперь вернёмся к основной теме нашего разговора. Извините, начну немного издалека, как мне тот майор объяснял, чтобы я понял. Один из самых известных носителей гемофилии – это королева Виктория, именно через её кровь и начала распространяться эта болезнь, причём женщины только носители, они ею не болеют, в отличие от мужчин. Поэтому ваша супруга – носитель, дочери тоже, а вот Алексею Николаевичу повезло меньше, у него самая тяжёлая форма этой болезни. Что касается ваших дочерей, как мне объяснил майор, никаких проблем нет. Чтобы их детям, особенно мальчикам, не передалась эта болезнь, им всего лишь нужно выйти замуж за мужчин, которые не состоят с ними в родстве, до десятого колена. Свежая кровь, если вы понимаете такое объяснение. Гемофилия и возникла из-за близкородственных связей. С Алексеем Николаичем ситуация куда сложнее, однако и тут есть способ облегчения ситуации. Так вот, английскими медиками было выяснено, что кровь у всех людей разделяется на четыре группы и еще делится по резус-фактору. Нужно провести свои исследования по этому поводу, потому что англичане нам откажутся предоставить результаты своих исследований. В общем, надо найти людей, у которых такая же группа, и делать переливания. Англичане экспериментировали на преступниках, собственно, тот майор их и поставлял, почему и знал эту тему очень хорошо. Выяснилось, что те подопытные, кому переливали кровь другой группы, умирали в мучениях, а вот с такой же группой и резусом чувствовали себя хорошо. Если все исследования подтвердятся, то Алексею Николаевичу переливания нужной крови дадут облегчение и возможность прожить довольно долгую жизнь. Он сможет жениться и даже иметь детей. Вполне возможно, здоровых. И всё же переливание стоит сначала опробовать на добровольцах. Также это помогает при тяжёлых ранениях, если раненые потеряли много крови. Уф-ф, всё, что знал, сказал, спрашивайте.