Бриджит Джонс. На грани безумия - Хелен Филдинг

– Говори, где находится Германия.

– Она граничит с Францией, – сказала я. – А еще с Голландией, Бельгией, Польшей, Чехословакией, Швейцарией, Австрией и Данией. И имеет выход к морю.

– К какому морю?

– К Северному.

– А еще?

Я злобно вперилась глазами в карту. Не указано там другое море.

– Ладно, – смилостивился он. – Одно море из двух назвала – хороший результат. Ну что, зайдешь в гости?

– Нет! – рявкнула я.

Просто слов нет. На Дэниела зла не напасешься. Ни за что не буду снова с ним связываться.

130 кг (по сравнению с Ребеккой я именно такая), кол-во зон на спине, пострадавших от ужасного пенопластового матраса: 9, кол-во фантазий, в которых Ребекка фигурирует наряду с природными катаклизмами, электрическими каминами, наводнениями и профессиональными убийцами: значительное, но адекватное ситуации.

Дом Ребекки, Глостершир. В кошмарном флигеле для гостей. И зачем я сюда приехала? Зачем? Зачем? Мы с Шерон выехали поздновато и прибыли за десять минут до ужина. Ребекка отнеслась к этому не особенно одобрительно и протрещала: «А мы уж решили, вы с концами пропали!» – совсем как мама или Юна Олконбери.

Нас поселили во флигеле для слуг, что, как я сначала решила, было неплохо, потому что заметно снижало опасность натолкнуться где-нибудь в коридоре на Марка. Но так я думала ровно до того момента, пока не оказалась внутри: все зеленое, кровати с изголовьями из пластмассы и пенопластовыми матрасами. Резчайший контраст с комнатой, где я останавливалась в прошлый раз: та была похожа на номер в отеле, да еще и ванная там была своя.

– Совершенно в духе Ребекки, – проворчала Шерон. – «Штучные экземпляры» – люди второго сорта. Зарубите себе на носу.

На ужин мы притащились с опозданием, похожие на пару разбитных разведенных теток: макияж пришлось наносить в большой спешке. Столовая снова поразила меня громадными размерами и внушительным камином в глубине. За старинным дубовым столом, освещенным свечами в серебряных канделябрах, были рассажены двадцать человек.

Марк сидел во главе стола, между Ребеккой и Луизой Бартон-Фостер, и казался глубоко погруженным в беседу.

Ребекка прикинулась, что не заметила нашего появления. Мы с глупым видом стояли у стола, пока не послышался крик Джайлза Бенвика:

– Бриджит! Иди сюда!

Меня усадили между Джайлзом и Джереми, который, похоже, совершенно забыл, что у меня с Марком был роман, и запросто кидался такими вот фразочками:

– Что, похоже, Дарси запал на твою подружку Ребекку? Забавно, забавно. А то была ведь еще какая-то красотка, Хизер, или как ее там, с Барки Томпсоном дружит, – тоже положила глаз на старого развратника.

Тот факт, что Марк с Ребеккой сидят довольно близко, явно не занимал Джереми. Чего нельзя было сказать обо мне. Я изо всех сил старалась сосредоточиться на разговоре с ним и не слушать, как они беседуют о том, что Ребекка в августе едет отдыхать в Тоскану с Марком – это, видимо, подразумевалось – и зовет туда «всех-всех-всех» (кроме меня и Шерон, вероятно).

– Это что такое, Ребекка? – проорал какой-то задавала, которого я смутно помнила по «лыжному периоду».

Все вслед за ним посмотрели на камин, на котором, похоже недавно, было вырезано изображение фамильного герба с надписью «Per Determinam ad Victoriam». Присутствие герба было довольно странным, потому что семья Ребекки вовсе не относится к аристократии и состояние сделала на торговле недвижимостью.

– «Per Determinam ad Victoriam»? – пророкотал задавала. – Через безжалостность к победе? В этом вся наша Ребекка!

Последовал дружный взрыв хохота, а мы с Шерон обменялись довольными взглядами.

– Вообще-то, это означает «Через решительность к успеху», – ледяным тоном поправила Ребекка.

Я глянула на Марка и заметила на его губах тень улыбки.

Кое-как я дотянула до конца ужина, слушая Джайлза, медленно и детально разбирающего свои отношения с женой, и пытаясь таким образом отвлечься от происходящего за Марковым концом стола.

Мне страшно хотелось поскорее покончить со всем этим кошмаром и забраться наконец в кровать, но после ужина все отправились в зал танцевать.

Я принялась рассматривать подборку дисков с музыкой, чтобы не видеть, как Ребекка кружится в танце с Марком, обвив руками его шею и довольно поглядывая по сторонам. Мне было тошно, но я ни за что не хотела этого показать.

– Господи, Бриджит, ну прояви ты здравый смысл, – сказала Шерон, подруливая к стойке с дисками. Она вытащила диск Джорджа Майкла и врубила какой-то бешеный кислотный музон. Выйдя в центр зала, она выхватила Марка из объятий Ребекки и стала с ним танцевать. Марка очень забавляли попытки Шерон заставить его двигаться в молодежной манере. А у Ребекки вид был такой, будто она съела тирамису и только что подсчитала калории.

Внезапно рядом со мной оказался Джайлз Бенвик. Он схватил меня и стал крутить в танце и так и этак. Я летала из одного конца комнаты в другой: на лице застыл безумный оскал, голова трясется, как у насилуемой тряпичной куклы.

После этого испытания моему терпению пришел конец.

– Я ухожу, – шепнула я Джайлзу.

– Понятно, – заговорщицким голосом ответил он мне. – Тебя проводить до флигеля?

К счастью, мне удалось от него избавиться, и я с облегчением засеменила по гравиевой дорожке к флигелю, радуясь, что сейчас упаду на кровать, пусть и на такую нечеловечески неудобную, как здешняя. А Марк сейчас, наверное, залезает в постель вместе с Ребеккой. Как бы мне хотелось оказаться подальше отсюда: хоть на банкете в «Ротари», хоть на планерке на работе, хоть в спортзале. Но я сама виновата. Сама решила приехать.

145 кг, алкоголь: 0, сигареты: 12 (все тайком), кол-во спасенных от несчастных случаев на воде: 1, кол-во спасенных от несчастных случаев на воде, которых бы следовало в этой воде оставить, чтобы они пошли морщинами: 1.

Очень необычный день, дающий обильную пищу для размышлений.

После завтрака я решила улизнуть и в одиночестве погулять по саду. Там было очень мило: речушки, изумрудная трава, мостики, зеленая изгородь, за которой простираются поля. Я присела на мост и стала смотреть на текущую воду, думая о том, как мелки все наши переживания в сравнении с величием природы, и тут услышала приближающиеся ко мне из-за изгороди голоса.

– …Никто хуже него машину не водит… Мама все время пытается на него повлиять, но он просто не способен понять, как надо управлять автомобилем. Право на вознаграждение за безаварийность он утратил сорок пять лет назад и с тех пор его не получал.

Это был голос Марка.