📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаГероиня второго плана - Анна Берсенева

Героиня второго плана - Анна Берсенева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Перейти на страницу:

– По-моему, вполне конкретно. Не врать и не увеличивать зло я всяко могу, это прожиточный минимум. А все остальное будем с этим соотносить.

В его словах не было оптимизма, да и интонации невозможно было назвать бодрыми. Но странное чувство охватило Майю, очень странное… Она не понимала, от чего оно возникло. От его руки, в которой сжата была ее рука? От прикосновения его губ к ее виску? От байкальского простора перед ними?

От чего рождается в душе ощущение правды? Нет этому объяснения.

– Это правда, что воду из Байкала можно пить? – спросил Арсений. – Или легенда?

– Не легенда, – улыбнулась Майя. – Можешь прямо из озера напиться. Даже на четвереньки можешь встать.

На четвереньки Арсений не встал, но снял ботинки, закатал джинсы и вошел по колено в воду. Его хромота была уже почти не заметна, да и на Святой Нос на лошади доехал ведь. Он наклонился, зачерпнул воды в пригоршню, поднес ко рту.

Майя смотрела, как стоит он на границе земли и воды. Как самая естественная часть обоих стихий и одновременно – как то, что стихии останавливает. Что в нем было такого, чтобы она думала это о нем? Майя не знала. Но чувство правды и правоты становилось в ней явственным, когда она смотрела на Байкал и на Арсения.

То самое чувство, из которого жизнь снова и снова создает вопреки всему свои бессмертные ребра.

Конец.

Ариадна Борисова Змеев столб

На правах рекламы

Отрывок

Глава 18 Горький мед

Они шли по сосновому лесу в рыбацкую деревню к северу от Паланги. До Паланги добирались на автобусе – Хаим решил провести здесь двухнедельный отпуск, подаренный ему на службе по случаю женитьбы. Решил единолично, Мария лишь кивнула в ответ, – теперь она соглашалась на все, что бы он ни предлагал. Ты – муж, я – жена, поэтому повинуюсь, – говорил этот смиренно-сухой кивок.

Она шла за Хаимом, в его рюкзаке лежали и ее вещи, она впервые несла их не сама. Шла и думала с горечью, как же ловко он сыграл на обстоятельствах ее безвыходного положения, обрушив на нее сообщение о женихе, ждущем в Вильно. Сердце трепыхалось от ужаса загнанной в клетку птицей, замужество почудилось единственной возможностью укрыться от Железнодорожника, иначе страшный человек достанет ее хоть из-под земли. Хаим воспользовался этим страхом, подговорил помочь фрау Клейнерц, сумел обаять даже отца Алексия и, вырвав у нее согласие, договорился в муниципалитете оформить брак поскорее. Покупать фату и свадебный наряд Мария наотрез отказалась, взяла напрокат в салоне платье попроще. Там же ей уложили волосы и украсили прическу вощеной веточкой вышедшего из моды шелкового флердоранжа.

В ратуше Мария держалась прекрасно. Никто не заметил ее смятения, и лишь после того, как в затаенной тишине прозвучало короткое «да», сказанное ее собственным голосом, она поняла, что путь назад отрезан. Бесстрастный регистратор объявил их мужем и женой. Хаим осторожно коснулся губ Марии теплыми губами, и тут она не сумела удержать предательских слез. Отец Алексий и другие гости, наверное, подумали – ох и впечатлительная же, оказывается, наша Маша! Ведь никто, кроме фрау Клейнерц, не подозревал, что этот поцелуй у пары первый. Восхищенная старушка даже всплакнула, деликатно сморкаясь в кружевной платочек.

Сейчас Мария жалела о случившемся. Надо было сразу же открыться священнику, послушать его совета, заручиться поддержкой и остаться в Клайпеде. А уже потом, выдержав срок помолвки, может…

– Смотри, лодки, – сказал Хаим.

Черные смоленые лодки казались издалека подсолнуховыми семечками, разбросанными на берегу. На белом фоне дюн четко вырисовывались высокоствольные сосны, чью золотую кровь вечность превращает в янтарь. На протянутых между столбами шестах сохли вязанные вручную сети. Очутись здесь тысячу лет назад, картина была бы та же – дюны, сосны, сети, лодки…

Где узнать, кто в деревушке сдает комнаты, как не в лавке? Незатейливая вывеска тотчас вынырнула над терновой изгородью. По углам стояли стянутые обручами деревянные бочки, удивительно напоминающие пышные груди в корсетах, в голубоватом табачном дыму мешались рыбные, дегтярные и керосиновые запахи. Пестрое галантерейно-продовольственное богатство прилавка теснила эмалированная лохань, полная серебряных слитков сельди в жирном ржавом рассоле. За лоханью, сложив калачом руки, восседал мощный старик с лихо закрученной цигаркой во рту.

– Во-он там, в конце улицы, кузнец обычно внаем сдает, – ответил лавочник на вопрос незанятым углом губ и вытянул коричневый палец в сторону распахнутого окна.

В благодарность за подсказку гости купили жестяную баночку монпансье.

Уже вечерело, и в тени вдоль улицы красными светлячками мерцали огоньки тлеющих самокруток. На скамьях, лениво переговариваясь, покуривали старики. Светлые дома выглядывали из зеленой, еще не сорванной осенними ветрами пены жимолости и кизильника. Тут и там на крышах сараев в небрежных гнездах стояли приготовившиеся к отлету аисты. С гулким стуком падали перезрелые груши. Во дворах в последний раз перед сном неистово клекотали и дрались петухи. Деревня была живописная и маленькая, не больше десяти минут ходу до окраины.

Рядом с хозяйским домом, увитым стеблями петлистой розы, раскинулся ухоженный плодовый сад, роскошный для этих мест – ветки яблонь ломились от красно-желтых плодов, свисающих аж за ограду. Поодаль, в отгороженном от усадьбы дворе, возвышались стога сена и темнели постройки для скота.

Учуяв чужаков, цепная собака залилась яростным лаем и рванулась к калитке, но была остановлена властным окриком. Рослый беловолосый мужчина в брезентовом фартуке выслушал Хаима и позвал жену. Подошла женщина, под стать хозяину, высокая, крепкая, с загорелым лицом и зеленоватыми кошачьими глазами.

Хозяева были в приличных годах. Звали их Иоганн и Констанция.

– На медовый месяц, – улыбнулась она, наметанным взглядом определив статус квартирантов. – Молодожены всегда у нас норовят снять. Подороже выйдет, зато не комната, а отдельный домик.

Бревенчатый домик стоял на задворках. Окна кухни с беленной известью печкой выходили на огород с начавшей жухнуть картофельной ботвой. Крохотная комната была насквозь пропитана густым яблочным духом. Блуждающий огонь свечи в хозяйкиной руке озарил открытую дверь смежного с кухней чулана, откуда в коридорчик вываливалась шафранная гора налитых спелостью яблок.

Словоохотливая Констанция пояснила:

– В саду анисовки остались, а эти как-нибудь в воскресенье на базар повезем. Вы берите отсюда, ешьте, сколько хотите, не стесняйтесь. Яблоки сочные, сладкие, истинный мед, будто нарочно для вас. Урожай нынче – девать некуда. А варенье, какое нравится, – вишневое, малиновое или из крыжовника – у меня же покупайте, я вкусно варю.

Из окон комнаты открывался чудесный вид на узкий сосновый перешеек и голубую в сумерках полосу дюн. За дюнами чернело море.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?