Дом Затмений - Кейси Л. Бонд

Я сунула маленькую книжечку в карман, тем самым растягивая его до предела.

Выйдя из комнаты отца, я взяла Кеви под руку. Берон проводил нас по коридору. Каким-то чудом мы никого не встретили. Он проскользнул в бальный зал и поспешил доложить о случившемся Келуму.

На празднике осталось совсем немного люминанов. Вада стояла впереди, по обе стороны от нее расположились жрецы. Она поймала мой взгляд и помахала, наклонив голову со свирепым блеском в глазах. Эта женщина была сильной. Я послала молитву Сол о том, чтобы она оберегала Ваду в нашем королевстве, надеясь, что хотя бы на этот раз богиня солнца объединится с Люмосом.

За то время, пока нас не было, музыкантов Люмины сменили гелиоанцы, которые теперь играли одну из наших веселых песен. Охранники отца спали за столом, где он их оставил. Большинство гостей полагало, что они потеряли сознание от выпитого.

Келум взял Ситали за руку и последовал за Бероном. Кеви махнула своим девочкам в сторону дверей, и они выскользнули из комнаты. Все собрались в коридоре. Сарик и Киран стояли за дверями. Они готовы были отправиться со мной прочь от Дома Сумерек в унылую серость. Мой карман был тяжелым, но не таким тяжелым, как давящее ощущение в груди.

Через несколько минут все мы оказались на борту люминанского корабля. Я стояла на задней корме, чтобы держать всех в поле зрения, пока корабль не отдал швартовы. Паруса захлопали, когда ветер наполнил их и потащил нас на юг.

Вада вышла на берег, чтобы помахать на прощание своим сыновьям.

Слабый бриз толкал низкий длинный корабль люминанов по спокойной воде, а дыхание Сол было теплым и настойчивым и вселяло в меня ужас.

Берон присел рядом со мной, пока Келум разговаривал с речным путешественником возле его каюты. Ситали расположилась на носу, как можно дальше от меня. Она немного поговорила с Сариком и Кираном, выпятив бедра и скрестив руки на груди. Вероятно, командовала ими. Моя сестра, наверное, думала, что раз они здесь, то теперь обязаны служить нам, а не Сол. На меня нахлынуло отвращение.

– Поделись со мной своими тревогами, Атена, а я в ответ расскажу о своих, – тихо сказал Берон.

Я фыркнула:

– Только после тебя.

– Хорошо, – сдался он. – Я беспокоюсь, что твоя книга так и останется пустой, что Люмос ничего не покажет.

Я этого совсем не боялась. Отец не стал бы так бережно охранять что-то, не будь это важным или опасным.

Берон жестом показал, что теперь моя очередь делиться.

– Я беспокоюсь, что только свет Сол покажет, что в книге, а мы плывем в неправильном направлении, – призналась я.

Келум закончил беседовать с речным путешественником и отправился поговорить с моей сестрой. Я больше не могла смотреть на эту парочку. Берон сказал, Ситали верила, что может завоевать благосклонность Келума. Похоже, ее план сработал.

Я взглянула на землю, мимо которой мы проплывали. Здесь явно никто не жил, не было и намека на растительность. В стране вечных сумерек не было даже крокодилов.

Рядом со мной Берон облокотился на перила. Я указала на него подбородком:

– Твоя очередь.

Он ухмыльнулся и наклонился, чтобы провести рукой по воде. Берон вздрогнул, когда я притворилась, что толкаю его за борт, хотя все время поддерживала за поясницу, чтобы он не упал.

– Это было не очень любезно… – оценил он. Брат Келума повернулся спиной к воде, сложив руки на своем подтянутом животе. – Я беспокоюсь, что ты расскажешь Келуму, что я сделал в холле.

– Это ничего не значило для тебя. К тому же не думаю, что это что-то значит для Келума.

Холодные глаза Берона на мгновение задержались на моем лице, но после он отвернулся.

– Ну, я знаю Келума всю свою жизнь, так что могу тебя уверить, – ему не все равно. Поэтому, если не хочешь, чтобы мой брат убил меня, давай сохраним этот момент в тайне.

– Он все равно не убил бы тебя. Келум тебя любит. – Я повернулась и скрестила руки на груди, наблюдая за Люмином и Ситали.

– Ситали рассказала мне, что случилось с вашими матерями… – сообщил Берон.

– Боюсь, это ложь, в которую она по глупости верит. Думаю, ей легче ненавидеть меня и держать меня на расстоянии.

– Почему?

– Чтобы защитить себя от нашего отца.

Река быстро вела нас за собой. Небо из бледно-серого, пропитывавшего все, к чему оно прикасалось, потемнело, когда течение реки усилилось, а дыхание Сол участилось.

– Как скоро мы доберемся до Люмины?

– Мы довольно быстро приближаемся к Разделению. – Берон изучал паруса, как будто они были загадкой, которую он не мог разгадать. – С такой скоростью, чтобы доплыть до Люмины, не потребуется и четырех дней.

– Это Сол. Ты чувствуешь ее тепло?

Берон фыркнул от смеха.

– Думаю, да.

Келум обошел палубу, чтобы убедиться, что все в порядке.

Стражники-люминаны рассредоточились по кораблю. Несколько из них стояли рядом со мной и Бероном. Они были достаточно далеко, чтобы что-то расслышать, но достаточно близко, чтобы следить за мной.

– Они думают, что я опасна? – поддразнила я, кивая в сторону стражников.

– Их задача – защищать.

– Так и должно быть.

Берон поправил воротник.

– Им также приказано защищать тебя.

Я нахмурилась:

– От чего?

– От любой угрозы.

– Включая Ситали?

Берон бросил на меня пристальный взгляд:

– Она действительно пыталась отравить тебя?

– Она принесла мне варенье, приготовленное из ягод ночного терновника. Келум сказал, что они растут только в Люмине, а это значит – кто-то привез их с собой. Разве это обычное дело – привозить яды на мирные переговоры?

Берон покачал головой и напряженно выдохнул:

– Я выясню, кто дал ей это варенье. Возможно, она его украла.

Я отмахнулась:

– Откуда ей знать, что именно стоит красть? Кто-то явно помог ей.

Берон выглядел встревоженным. Скорее всего, он думал, что никто из его людей не способен на предательство. Жизнь научила меня, что те, кто должен любить тебя больше всего, как правило, способны на самые ужасные вещи, которые только можно себе представить.

– Что ты сделаешь, если найдешь человека, который помог ей?

Он склонил голову набок:

– Ты действительно хочешь знать?

Нет, я не хотела. Скорее всего, это было так же ужасно, как то, что отец делал с предателями. Подобное могло вызвать кошмары. О некоторых вещах лучше было не знать.