Унаги с маком или Змее-Week - Иван Быков

— Зачем? — Нестор даже попятился, но застыл, поцарапав сразу обе ноги, одну — о куст смородины, другую, до крови, — о куст крыжовника.

— Глупенький! — пропела Фея. — Если женщина и мужчина остаются под одной крышей — нет других вариантов!

— Ну, или женщины и мужчина за одним забором, — исправила Соня. — Сути это не меняет.

Нестор почувствовал почти одновременное прикосновение сразу четырех ладоней.

— Колючки на кустах, — успел предупредить он. — Берегите чулки.

Подумал же он о другом: «Так вот ты какой, бхаратанатьям, танец баядеры!».

Уроки по истории было вести сложно. Сумбур, воцарившийся в мире, проникал в будни обычных людей. Этот сумбур как бы создавал точку притяжения, к которой стремились все, даже самые, казалось бы, отвлеченные разговоры. Все, что вслух произносили взрослые в домашних беседах, дети приносили в школу.

Даже самые маленькие ученики говорили о политике, о войнах, о революциях, о ситуации в мире, в стране, в городе. Дети цитировали новости, рекламные плакаты партийных кандидатов, резкие суждения родителей. Разгорались споры, конфликты и даже драки.

Самыми проблемными были пятые, шестые и седьмые классы. В начальной школе дети прощались с осенью, устраивали выставки, готовились к зимним утренникам. В старшей школе царила любовь — тут уж было не до политики. А вот в десять-тринадцать лет так хочется выглядеть взрослым, говорить, как взрослый, вести себя, как взрослый. Своего ума пока еще нет, зато есть отголоски родительских рассуждений.

Нестор преподавал историю — предмет, не обладающий математической точностью, зато насыщенный великими амбициями; предмет предвзятый и ангажированный даже при самом нейтральном изложении.

Часто, очень часто вспоминал теперь Нестор слова Бенедикта Спинозы о том, что «знание исторических рассказов и вера в них весьма необходимы толпе, способность которой к ясному и отчетливому пониманию вещей незначительна». Даже само название предмета «история» не оставляет учителю возможности приводить сухие даты, имена и события. История в самом естестве своем нуждается в экспрессивном содержании.

В период смут любая сила, добирающаяся до власти даже в своем маленьком княжестве, жаждет наполнить это историческое содержание той экспрессией, которая внесет «правильный» диссонанс в и без того незначительные ясность и отчетливость понимания вещей.

Ученик с повязкой «Дежурный», присланный из директорского секретариата, заглянул в класс за секунду до звонка. Дежурный передал, что Нестора Ивановича просят срочно подойти в кабинет к Антонине Николаевне. Тут же прозвенел звонок, шестой класс встал, прощаясь с учителем.

Нестор шел по коридору и пытался проанализировать скомканную коду последнего занятия. В целом, урок прошел замечательно — информативно, активно, в хорошем рабочем темпе. Если бы не последние несколько минут.

Речь шла о Втором переходном периоде в истории Древнего Египта. Шестиклассники любили «зрелищные» рассказы учителя. Неслись птицами по дельте Нила невиданные здесь ранее боевые колесницы, шли стройными шеренгами нубийские отряды, взлетали на стены каменных крепостей штурмовые лестницы. Шла братоубийственная война между номами. Некогда привычный мир Древнего Царства только успел возродиться в Среднем Царстве и снова рухнул из-за внутренних передряг и внешнего натиска.

Что случилось в земле фараонов? Мирные пастухи амореи, они же сутии, потомки библейского Сифа — третьего сына Адама и Евы, веками пасли стада овец и коз вначале по одну сторону Суэцкого перешейка, на Синайском полуострове, потом каким-то образом перебрались через пустыни и солончаки и оказались с другой стороны перешейка, уже в Африке, на плодородных землях, орошенных Великим Нилом. Из Сирии к амореям присоединились со временем хетты. За ними — хурриты. Или наоборот — вначале хуритты, за ними хетты. Были и другие народы: плодородных земель мало, людей много. Кто точно скажет? Утекло немало воды Нила с тех давних пор.

И вот, в какой-то непредсказуемый миг истории, миролюбивые, заискивающие перед могучими фараонами племена вдруг объединились в тучу саранчи — в воинственных гиксосов. Гиксосы зверски опустошают номы, объявляют своих правителей новыми фараонами, заставляют платить дань побежденных номархов и воцаряются в Нижнем Египте. Многократно повторяющийся урок истории: удар извне был нанесён тогда, когда начались раздоры внутри. На долгие пять веков Древний Египет распадается на две части.

И вот тут прозвучал невинный вопрос шестиклассника: «А скажите, Нестор Петрович, Европу ждет та же судьба?»

Нестор Иванович даже не обратил внимания на перевранное отчество — он попросил пояснить вопрос. И ученик пояснил. Если миграция народов из тех областей, которые мы называем сегодня Ближним Востоком, привела к краху нерушимого царства в семнадцатом веке до нашей эры, что мешает миграции народов из тех же областей Ближнего Востока в наше время привести к тем же последствиям, только уже не для Египта, а для стран нерушимой Европы? «Вы же сами говорили, прислушиваться к урокам истории», — закончил пояснения шестиклассник.

И началось, и поехало, и загремело: в каждом доме — чтоб его! — есть телевизор. Дети так обрадовались счастливой возможности соотнести теоретические знания по истории с прикладными спорами на родительских кухнях, что унять их при помощи обычного педагогического арсенала не представлялось возможным.

Нестор понял, что схема последних минут урока разнесена вдребезги, и поступил так, как всегда поступал в таких случаях: поплыл по течению. Которое, как ни странно, иногда выносило к самым неожиданным берегам. Главное, дети были неравнодушны. Они знали предмет и умели рассуждать: сопоставлять и делать выводы. А время расставит акценты и подкорректирует ошибки в оценочных суждениях. Так что, в целом, уроком Нестор остался доволен.

Вот так, с улыбкой, он прошел в кабинет Антонины Николаевны. Директор тоже улыбалась, как и ее гость, сидящий в кресле для посетителей. А вот Нестору улыбаться расхотелось: перед ним снова блистал керамикой зубов представитель «Фонда инвестиционного развития» лучезарный мистер Герман.

— Я вас оставлю, — развела руками Антонина Николаевна, как бы приглашая за стол переговоров.

Мистер Герман кивнул благосклонно. По-хозяйски. Директор покинула кабинет. Нестор Иванович присел на один из тех стульев, что выстроились в ряд у стены. Антонине Николаевне часто приходилось принимать сразу нескольких посетителей или проводить совещания при директоре, так что стульев в кабинете было предостаточно.

— Еще раз здравствуйте, уважаемый Нестор Иванович! — еще шире улыбнулся мистер Герман. Он держал в руках томик «Педагогической библиотеки», который взял с одной из книжных полок в кабинете. Как-то чрезмерно по-хозяйски. — Вот, нашел тут интересное место. Послушайте!

Герман открыл томик, использовав указательный палец в качестве закладки, и продекламировал: