Странствие Бальдасара - Амин Маалуф

Повернувшись к Бумеху, я в раздражении возразил, что не имею никакого желания вновь следовать его советам и что если я и покину Смирну, то только для того, чтобы вернуться домой в Джибле — и никуда больше. «Ни в Лондон, ни в Венецию, ни в Перу, ни в Китай, ни в булгарские страны!» — заорал я.

Никто за столом не решился мне противоречить. Все, включая Хабиба, опустили глаза в знак согласия. Но я бы ошибся, поверив, что этот спор окончен. Теперь, когда он знает, где книга, Бумех станет приставать и изводить меня, как он это умеет.

7 января.

Весь день накрапывал холодный мелкий дождик. Я провел этот день, ни разу не высунув носа на улицу и не слишком удаляясь от своей жаровни. Я ощущал боль в груди, вероятно, от холода, она исчезла, когда я согрелся. Я никому об этом не рассказал, даже Марте, к чему ее беспокоить?

Со вторника мы больше не говорили ни о нашем возвращении в Джибле, ни о том, куда поедем дальше, но сегодня вечером Бумех снова вытащил «эту тему на ковер». Чтобы сказать, что, если уж мы предприняли это долгое путешествие, чтобы отыскать «Сотое Имя», было бы неразумно вернуться в Джибле, ничего не добившись, и провести остаток этого года бедствий, томясь и дрожа от страха. Я чуть было не ответил в том же тоне, что позавчера, но обстановка была такой спокойной и совсем не располагала к грозным заявлениям. Я предпочел спросить у всех, что они обо всем этом думают.

Я начал с Маимуна, который сначала отказывался отвечать, не желая вмешиваться в дело, касающееся только нашей семьи; потом, когда я настоял, вежливо посоветовал племянникам уважать мой возраст и мои суждения. Разве мог он — почтительный гость — ответить иначе? На это Бумех ответил саркастической репликой: «Случается, что сын бывает разумнее отца!» Маимун на короткое время смутился, а потом громко расхохотался. Он даже потрепал моего племянника по плечу, как бы говоря, что ухватил намек, оценил его остроумие и не сердится на него. Но за весь вечер он не проронил больше ни слова.

Я воспользовался этим обменом репликами и их смешками, лишь бы не ввязываться в новый спор с Бумехом по поводу поездки в Англию. Тем более что я вновь почувствовал эту боль в груди и вовсе не желал раздражаться. Марта не выразила никакого мнения. Но когда Хабиб обратился к своему брату со словами: «Если нужно что-то найти, мы найдем это здесь, в Смирне. Не могу объяснить вам почему, но это так, я чувствую. Нужно только набраться терпения!» — она послала ему одобрительную улыбку и произнесла: «Да хранит тебя Бог, ты сказал то, что следовало!»

Я становлюсь с каждым днем все более подозрительным, а потому я решил, что позиция Хабиба, как всегда, объясняется сердечными делами. Сегодня он отсутствовал целый день и вчера тоже. Его дурное настроение прошло, и он, должно быть, снова плывет в фарватере какой-нибудь красавицы.

8 января.

То, что я узнал сегодня, может перевернуть весь ход моей жизни. Некоторые скажут, что, только сбившись со своей стези, можно добраться до того пути, который навсегда станет твоим. Возможно…

Я никому еще об этом не говорил, а особенно Марте, хотя она заинтересована в этом в первую очередь. Конечно, в конце концов я расскажу ей об этом, но прежде я должен хорошенько подумать — один, не позволяя никому влиять на себя, — и выбрать дорогу, по которой следует идти.

Так вот, сегодня днем, когда я поднялся после сиесты, пришел Хатем и сказал, что меня желает видеть какой-то молодой человек. Он принес записку, написанную рукой Абделятифа, с вопросом, не почту ли я своим присутствием его дом, дорогу в который укажет мне его сын.

Он живет недалеко от крепости, в доме гораздо менее скромном, чем я мог бы предположить, но он, как мне показалось, делит его с тремя своими братьями и их семьями. Там царит вечная беготня дерущихся друг с другом ребятишек, босоногих женщин, гоняющихся за ними, и постоянно кричащих мужчин, желающих заставить себя слушаться.

Как только были закончены обычные изъявления вежливости, Абделятиф отвел меня наверх, в комнату поспокойнее, где усадил рядом с собой.

— Думаю, я знаю, где тот человек, которого вы ищете.

Одна из племянниц хозяина дома принесла нам прохладительные напитки. Чтобы продолжить, он дождался, пока она уйдет и закроет за собой дверь.

Тогда он сообщил мне, что упомянутый Сайаф на самом деле был арестован в Смирне пять или шесть лет назад за мелкую кражу, но оставался в тюрьме только год. С тех пор он вроде бы устроился на Хиосе, где, как говорят, нашел способ добиться процветания — бог весть какой темной торговлей.

— Его больше не беспокоят, потому что он пользуется известной защитой… Кажется даже, что местные жители его опасаются.

Мой друг помолчал несколько мгновений, будто для того, чтобы перевести дыхание.

— Я слегка колебался, прежде чем просить вас прийти ко мне, я предполагал, что не стоит кормить слухами генуэзского купца. Но я бы не простил себе, если бы позволил такому человеку и дальше транжирить деньги и время, разыскивая этого вора.

Я выразил ему свою благодарность всеми арабскими и турецкими словами, которые только могли слететь у меня с языка, долго обнимал и целовал его в бороду как брата. Потом попрощался, не позволив ему догадаться, в какое отчаяние он меня ввергнул.

Что же мне теперь делать? И что делать Марте? Она отправилась в это путешествие с единственной целью: доказать, что ее муж мертв. Или доказать обратное, именно это только что и выяснилось. Тот человек жив, и она больше не вдова. Можем ли мы продолжать жить под одной крышей? Сможем ли мы когда-нибудь вместе вернуться в Джибле? От всего этого у меня голова пошла кругом.

Я только два часа как вернулся от Абделятифа и заявил ждавшим меня с нетерпением домашним, что он просто хотел показать мне старинный золотой кувшин, имевшийся в его семье. Марта, кажется, мне не поверила, но я еще не чувствую себя готовым открыть ей истину. Возможно, я сделаю это завтра или, самое позднее, послезавтра. Потому что она, конечно, захочет узнать мое мнение о том, что делать дальше, а я сейчас чувствую себя неготовым что-либо ей посоветовать. Что, если ей захочется отправиться на Хиос, надо ли мне отговаривать ее от этого? А если она заупрямится, надо ли мне ехать туда вместе с ней?

Хотел бы я, чтобы Маимун был здесь сегодня вечером, я бы обратился за помощью к нему, как уже делал в Тарсе и в стольких других случаях. Но он обещал раввину из Константинополя провести шаббат с ним, поэтому он вернется только к ночи в субботу или в воскресенье.

Хатем тоже хороший и здравомыслящий советчик. Я вижу, как он возится с чем-то в другом углу комнаты, ожидая, пока я закончу писать, чтобы подойти поговорить. Но он мой приказчик, а я его хозяин, и мне претит обнаружить пред ним свою нерешительность и растерянность.

9 января.

В конце концов я рассказал Марте правду раньше, чем думал.

Мы лежали в постели вчера вечером, и я обнимал ее. Когда она положила голову мне на грудь и прильнула ко мне всем телом, я вдруг почувствовал себя ее соблазнителем. Тогда я выпрямился, прислонился к стене, усадил и ее и горячо сжал ее руки в своих.