Соразмерный образ мой - Одри Ниффенеггер

Собравшись с духом, он поднялся на второй этаж и пригласил близнецов. К полудню он уже приготовил сэндвичи, минеральную воду, яблоки и бутылку «пино бланк» — все это было уложено в старую корзину для пикника, взятую у Джессики и Джеймса. Он решил, что добираться лучше автобусом, отчасти чтобы избавить Валентину от лишнего спуска в метро, а отчасти чтобы познакомить близнецов с автобусными маршрутами. К тому времени, как они оказались у неприметной калитки, все трое успели проголодаться, а близнецы совсем сбились с толку.

Роберт занес корзину в парк и поставил на скамью.

— Вуаля, — объявил он. — Почтовый парк.[80]

Он не предупредил заранее, что их ждет; близнецы представляли себе нечто похожее на Сент-Джеймс или Риджентс-парк и теперь в недоумении озирались по сторонам. Между какой-то церковью и невразумительного вида домишками тянулась полоса зелени. Там было чисто, тенисто и пусто. Журчал крошечный фонтанчик, стояло восемь деревянных скамеек, купами росли деревья и папоротники, в дальнем конце виднелся невысокий павильон, а к стенам домишек прислонялись старинные надгробные плиты.

— Это что — кладбище? — не поняла Джулия.

— Здесь был когда-то погост, это правда.

Валентина изумилась, но ничего не сказала. Парк действовал на нее как-то удручающе, и она не могла взять в толк, зачем Роберт привел их именно сюда.

— А почему называется «Почтовый парк»? Не вижу, чтобы тут гуляли почтальоны. Или почтальонши, — сказала Джулия.

— В старину поблизости находилось почтовое ведомство. Почтовые служащие ходили сюда перекусить.

Валентина подошла к доске, прибитой к церковной стене: «Цеховая попечительская церковь Святого Ботольфа за Старой Заставой». Она вопрошающе обернулась к Роберту, но тот лишь улыбнулся и пожал плечами. Тогда она направилась в сторону павильона.

— Теплее, — сказал Роберт.

Джулия уже стояла там, и Валентина поспешила к ней присоединиться. Стены павильона были облицованы прекрасными белыми изразцами с синими надписями:

Элизабет Боксолл, 17 лет, уроженка Бетнал-Грин, скончалась от увечий, спасая ребенка из-под копыт лошади. 20 июня 1888.

Фредерик Альфред Крофт, контролер. 31 год. Спас душевнобольную от самоубийства на вокзале Вулидж-Арсенал. Но сам погиб под колесами поезда. 11 января 1878.

Близнецы бродили вдоль павильона, читая надписи. Похоже, они исчислялись сотнями.

Дэвид Селвз, 12 лет, уроженец Вулиджа, удерживал на воде своего тонущего друга и пошел с ним ко дну. 12 сентября 1886.

— У вас сдвиг по фазе на почве кладбищ, вы это знаете? — бросила Джулия Роберту.

Его, очевидно, покоробили ее слова.

— Здесь увековечена память простых людей, которые пожертвовали собой ради спасения других. Мне думается, это прекрасно.

Он повернулся к Валентине. Та кивнула:

— Красивые надписи.

Она не понимала, с чего вдруг Джулия так окрысилась. Им обеим всегда были интересны такие вещи. Правда, изразцы выглядели очень странно: скупые фразы, наводящие на мысль о физических страданиях, а по бокам орнаменты — цветы, листочки, короны, якоря. Эти украшения никак не вязались со словами «утонул», «раздавлен», «сгорела», «разбилась».

Сара Смит, артистка миманса из театра «Принсиз», умерла от тяжких ожогов, когда в костюме из марли сбивала пламя, охватившее ее партнера. 24 января 1863.

Ошеломленная этими будничными трагедиями, Валентина пошла обратно и опустилась на скамью. На всякий случай она достала ингалятор и два раза пшикнула в рот. Джулия и Роберт проводили ее взглядами.

— У нее астма? — спросил Роберт.

— Угу. Но сейчас, по-моему, у нее просто нервы разыгрались. — Джулия нахмурилась. — Зачем вы нас сюда притащили?

— Это было одно из любимейших мест Элспет. Если бы ей довелось устроить для вас обзорную экскурсию, она бы непременно привезла вас сюда.

Они двинулись в сторону скамьи, где сидела Валентина.

— Подкрепимся?

Роберт извлек из корзины сэндвичи и питье. Сидя рядком на скамье, все трое молча жевали.

— Как самочувствие? — обратился Роберт к Валентине.

Та, покосившись на Джулию, ответила:

— Все нормально. Угощение очень кстати, спасибо вам. — («Скажи что-нибудь хорошее, Джулия».)

— Да, вкусно. А что мы едим?

— Сэндвичи с креветками и майонезом.

Близнецы стали разглядывать начинку сэндвичей.

— То-то я чувствую, морепродуктами отдает, — сказала Джулия.

— У вас это называется «сэндвич с креветочным коктейлем». Хотя при чем тут коктейль — ума не приложу.

Джулия усмехнулась:

— Мы сейчас учим британский английский. В нем логики еще меньше.

— Вы бывали в Америке? — поинтересовалась Валентина.

— Конечно, — ответил Роберт. — Несколько лет назад мы с Элспет летали в Нью-Йорк. Заодно посетили Гранд-Каньон.

Близнецы удивились.

— А к нам почему не заехали? — спросила Джулия.

— Мы собирались. Но в конце концов решили, что лучше не надо. Были какие-то вещи, которыми она со мной не делилась. Возможно, предчувствуй она близкую смерть… — Роберт пожал плечами. — О прошлом она помалкивала.

Близнецы переглянулись и пришли к молчаливому согласию, что Валентина должна кое о чем его попросить.

— Но у вас остался ее архив, правильно? Так что вам теперь все известно, да? — Опустив сэндвич, Валентина сделала вид, что ей по большому счету все равно.

— У меня действительно остался ее архив. Но я к нему не приступал.

— Как же так? Почему? — Джулия не смогла скрыть возмущение. («Умолкни, Джулия. Предоставь это мне».) — Разве вам не интересно?

— Мне страшно, — произнес Роберт.

— Ох. — Валентина посмотрела на Джулию: та, похоже, готова была мчаться домой, чтобы с головой зарыться в бумаги Элспет, хотел того Роберт или нет. — Мы как раз собирались у вас спросить, ну, не станете ли вы возражать, если мы с вашего разрешения ознакомимся с ее записями? Понимаете, мы живем в ее квартире, пользуемся ее вещами, а сами ничего о ней не знаем… понимаете, нам просто интересно. Узнать.