Берберские пираты. История жестоких повелителей Средиземного моря ХV-ХIХ вв. - Стенли Лейн-Пул

В тот момент (по крайней мере в отношении Алжира) закончилась история пиратства. Однако описание событий, произошедших во время французской оккупации, может стать полезным дополнением ко всему уже сказанному выше. Для этого завоевания были характерны сдержанность и гуманность, которые делают честь французской армии. Было бы замечательно, если бы в своих дальнейших действиях она придерживалась аналогичной политики. Здесь нет необходимости задерживаться на заверениях, которые французские дипломаты скармливали властям Англии, утверждая, будто оккупация носит всего лишь временный характер, на последовавшем заявлении о постоянной аннексии, на вынужденном согласии Англии с этим проявлением коварства или на данных французами обещаниях о том, что они не будут осуществлять завоевания на территориях к востоку и западу от Алжира, забавной иллюстрацией к которым является недавний захват Туниса. Но если усиление влияния Франции в Северной Африке – повод для сожалений, то гораздо большую печаль вызывает способ, с помощью которого был получен контроль над внутренними частями страны.

Не преувеличивая, можно сказать, что начиная с момента, как французы, едва захватив город Алжир, уже в 1830 г. занялись подчинением племен, живших во внутренних районах, и вплоть до того для, когда они, получив во время Франко-прусской войны 1870 г. ряд полезных уроков, сменили власть военных на гражданскую, история Алжира представляет собой одно проявление глупости и жестокости «походного» правления, связанных с отказом признавать религиозные традиции, бесчеловечными убийствами невинных местных жителей обоих полов и всех возрастов, насилием без суда и жестокостью без причины.

Французских генералов одного за другим отправляли усмирять непокорных арабов и кабилов, но они при выполнении этой бесчеловечной задачи лишь демонстрировали свою собственную некомпетентность и возвращались сбитыми с толку и ожесточенными, выполнив эту постыдную работу, которую, как они считали, они обязаны были довести до конца. В анналах истории разного рода завоеваний нет более унизительных страниц, чем повествующие об этом жалком захвате Алжира, включающем в себя старые как мир попытки управлять теми, кого завоеватели называют «ниггерами», не потрудившись при этом сначала понять данный народ. За четыре года благодаря самообладанию, справедливости, проницательности и улаживанию разногласий можно было сделать гораздо больше, чем с помощью воинственной нетерпимости и тирании, к которым французы прибегали на протяжении 40 лет.

Единственными участниками партизанской войны, не прекращавшейся на протяжении всех этих лет, из которой такие хорошо известные командиры, как Бюжо, Пелиссье, Канробер, Сент-Арно, Мак-Магон и многие другие, извлекли первые деморализующие уроки о способах ведения войны, способными вызвать интерес и восхищение, являются арабские племена. То, что они поступали глупо, пытаясь противостоять неизбежному, неоспоримо, но не менее точно и то, что они делали это с потрясающей отвагой и неукротимым упорством. Снова и снова они одерживали победу над превосходившими их силами французов на поле боя, вырывали хорошо укрепленные города из лап врагов и даже грозили навеки избавить Алжир от власти иноземцев.

За все это захватчики должны были благодарить только самих себя. Если бы генерал Клозель, первый военный губернатор Алжира, был мудрым человеком, то люди постепенно признали бы власть Франции. Однако жестокость мер, которые он принимал, и то, что ему не было знакомо даже само словосочетание «улаживание разногласий», вызывали упорное противодействие, приведшее к настолько жестокой ответной реакции, и так безнадежно настроили обе стороны друг против друга, что ничего другого, кроме длительной борьбы, ожидать не приходилось.

Главным героем этого кровопролитного конфликта стал Абд аль-Кадир, человек, в личности которого все достоинства арабов древности соединились со многими достижениями цивилизации. Происходивший из священнического рода, обладавший глубокими знаниями и искренним благочестием, совершивший хадж – паломничество в Мекку, искренний, щедрый, гостеприимный, великолепный наездник, грозный в бою и охваченный патриотическим энтузиазмом, свойственным прирожденным лидерам, он стал общепризнанным предводителем арабских мятежников. Когда Абд аль-Кадир был еще юношей, алжирский дей уже понимал, что он представляет угрозу, из-за чего ему, опасавшемуся за свою жизнь, пришлось бежать в Египет. Вернувшись домой, уже будучи молодым мужчиной 24 лет от роду, он узнал, что его родина находится под властью французов, а его сородичи уже близки к отчаянию.

Прежняя слава и имя отца стали для Абд аль-Кадира талисманами, позволившими сплотить вокруг него необузданные арабские племена, и вскоре у него уже было так много последователей, что французы посчитали благоразумным на какое-то время признать его эмиром Маскары (1834), являвшейся его малой родиной, правителем которой он уже был избран, получив всеобщее одобрение. Там он стал готовиться к грядущей борьбе, и, когда в 1835 г. французы нашли повод для нападения на его владения, они были наголову разбиты во время сражения на реке Макте. В следующем году в полной мере проявились все превратности войны, а в мае 1837 г. Абд аль-Кадир одержал блестящую победу над французами на равнине Митиджа.

Следующая кампания, в которой принимали участие 20 000 солдат, также не увенчалась успехом, ибо арабов и берберов трудно загнать в ловушку, и Абд аль-Кадир, стратегия которого вызывала восхищение герцога Веллингтона, сумел на протяжении какого-то времени сдерживать всех маршалов Франции. Под его контроль перешла вся страна, за исключением нескольких укрепленных позиций, и французы наконец поняли, что столкнулись с довольно страшной опасностью. Они организовали военную кампанию, в которой приняло участие 80 000 человек во главе с маршалом Бюжо, использовавшим метод прочесывания территории страны с помощью колонн из солдат, эффективность которого вскоре стала очевидной.

Французы захватывали города один за другим; племена одно за другим приходили с ними к соглашению. Была уничтожена даже столица государства Абд аль-Кадира Такедемпт. В 1841 г. была покорена Маскара, и героический правитель, не смирившийся с поражением, отступил в Марокко. Затем он дважды – в 1843 и 1844 гг. – возвращался на родину во главе армий, но первая из них была побеждена герцогом Омальским, а вторая потерпела поражение от Бюжо. Пелиссье обрел своеобразную славу, запустив дым в пещеру, где скрывались 500 мужчин, женщин и детей, из-за чего все они погибли.

Наконец, увидев бессмысленность дальнейших попыток отвоевать Алжир и то, какие страдания они приносят его народу, Абд аль-Кадир согласился на заключение мирного договора с французами (1847) и сдался герцогу Омальскому при условии, что ему позволят уехать в Александрию или в Неаполь. Нет смысла добавлять, что в соответствии с уже существовавшим в Алжире прецедентом условия сдачи были впоследствии нарушены, но не самим герцогом, и благородный араб на протяжении пяти лет томился во французской тюрьме. В конце концов Луи Наполеон[50] позволил ему уехать в Бурсу. Скончался Абд аль-Кадир в Дамаске в 1883 г., успев сделать добро своим бывшим врагам, ибо он защищал христиан во время резни в 1860 г.