Красный дождь - Лаврентий Чекан

– Потому что возникла такая необходимость, – тщательно подбирая слова, проговорила учительница. – У меня… опухоль.

Коровин вздрогнул от неожиданности. Этого он никак не ожидал. Зато теперь было ясно, почему Ляпина так плохо выглядела. И эти волосы… конечно, парик. Должно быть, она проходит курс химиотерапии.

– Надеюсь, вы идете на выздоровление, – сказал младший следователь.

– Я тоже надеюсь, – ответила Ляпина, машинально поправив рукой парик. – Может, теперь объясните, в чем дело? К чему эти расспросы?

– Мы ищем мотив.

Ляпина приподняла брови:

– У моего мужа?

– У всех… мужей.

– Я думала, вы ищете убийцу Симохиной и Пахомовой! – резко сказала Ляпина.

– Так и есть.

Повисла пауза, в течение которой Коровин и Ляпина сверлили друг друга взглядами.

– Значит, теперь вы подозреваете кого-то из наших мужей? – наконец проговорила учительница.

– Это просто версия.

– Надеюсь, ложная.

– Вполне возможно. Но мы должны ее отработать.

– Зачем кому-то из них убивать нас всех?

– Чтобы скрыть одно преступление среди многих.

Ляпина обдумала слова Коровина, затем усмехнулась:

– Вы серьезно? Это же бред! Такое только в книжках бывает.

– И все же вы можете сказать, где был ваш муж вчера-позавчера?

Ляпина вздохнула:

– Ездил в командировку.

– Куда? – насторожился Коровин.

– В Псков.

– А сейчас он где?

– С дочкой. Повез ее на ипподром.

– Дочку? – удивился Коровин. – Не рановато для скачек?

– Она занимается конным спортом, – пояснила Ляпина. – Конечно, она ездит на скачки.

– А что за ипподром?

– Новый, сегодня открылся в Луначарове.

– Кажется, я что-то такое слышал.

– Конный клуб, в котором занимается Лида, участвует в торжественном открытии. Муж повез ее на ипподром, они уехали еще утром.

– А из Пскова когда он вернулся?

– Вчера вечером.

– Во сколько?

– Не помню точно. Часов в двенадцать.

– На своей машине?

– Да. Он оставлял ее на вокзале.

Коровин огляделся и только теперь заметил в буфете фотографии девочки в красно-белой жокейской форме.

– Какая интересная куртка, – заметил он. – Без застежек. Как она надевается?

– Через голову, – ответила Ляпина. – Это анорак, их носят жокеи.

– Может, у вас и кнут есть? – усмехнулся следователь, вспомнив убийство Жженовой.

– Что? – удивилась Ляпина.

– Не обращайте внимания, – махнул рукой Коровин, пожалев о неудачной шутке.

– Вы спросили про кнут?

– Да это… я так. Просто ваша дочь занимается конным спортом, и мне пришло в голову… – начал сбивчиво объяснять следак, но Ляпина не стала дослушивать. Она просто встала и вышла из комнаты.

Коровин замолк, изумленно хлопая глазами. Похоже, он достал учительницу, и она решила таким образом прервать разговор. Наверное, остается только потихоньку уйти. Полицейский неуверенно встал.

Однако Ляпина вернулась. В руке она несла свернутый кольцом кнут.

– Вот, – сказала она, протянув его следователю. – Пожалуйста. Седла, извините, нет!

Коровин смотрел на кнут, не веря своим глазам. Потом медленно поднял взгляд на женщину.

– Значит, ипподром в Луначарове? – уточнил он.

* * *

Мысли Самсонова то и дело возвращались к невысокой фигуре в дождевике, которую он преследовал в доме Иртемьева. Могла ли это быть женщина? С уверенностью на этот вопрос нельзя было ответить ни да, ни нет. Полицейский был вынужден признаться самому себе, что все происходило так быстро, что он не заметил бы, даже если бы по лестнице бегал какой-нибудь гуманоид. Тем более что широкий дождевик отлично скрывал фигуру.

Самсонов мысленно перебрал оставшихся в живых женщин.

Нестерова, домохозяйка, мать троих детей.

Ляпина, учительница физкультуры. Имеет приемного ребенка.

Кремниева, врач-педиатр, замужем, девочка от второго брака.

Верескова, уборщица в супермаркете, в разводе, двое детей.

Неужели кто-то из них мог быть убийцей, изобретательно использующим бамбуковые стебли, чтобы причинить жертвам долгую и мучительную смерть? Самсонов не мог представить ни одну из этих женщин в роли маньяка. Впрочем, напомнил он себе, нельзя забывать о «маске нормальности». Серийные убийцы не вызывают у окружающих подозрений, они ведут вполне обычный и благопристойный образ жизни. Обычно соседи и родные очень удивляются, узнав, что долгие годы общались с маньяком.

И все же в жизни одной из этих женщин могла быть тайна, тем более что Самсонов уже выяснил один секрет, связавший этих совершенно разных женщин: психолог-педофил, которого они кастрировали на парковке. Затем Корчакова, решив, что он убивает ее подруг и рано или поздно доберется до нее, сбежала и забила его молотком.

Самсонов исключил ее из списка живых, хотя, строго говоря, не было полной уверенности, что она мертва. Собственно, он еще надеялся, что ее можно спасти. С другой стороны, нельзя было утверждать, что она похищена маньяком. Самсонов задумался: а если Корчакова и есть убийца? Сымитировала свое похищение, а сама просто смылась или планирует новое убийство? Вполне логичный ход.

Однако нельзя было закрывать глаза на явные противоречия: Корчакова прикончила Меркальского, считая его убийцей своих подруг. Значит, она к их смертям отношения не имеет.

Женщины, женщины… Что, если Иртемьев узнал что-то, копаясь в архивах приюта, об одной из них и сведения об усыновленных мальчиках тут ни при чем? Может, их действительно не было, а может, убийца забрал их, чтобы отвести от себя подозрение. Да и машина Корчаковой до сих пор не найдена, а это значит, что, если она не сбежала на ней, похититель, скорее всего, сел к ней в автомобиль. Попутчика она взять не могла, а вот подругу… Но это полицейские уже обсуждали.

Самсонов подумал, что, если усыновленные мальчики ни при чем, расследование шло по ложному следу, давая преступнику необходимую фору. Возможно, этого он и добивался?

Ход его мыслей прервал звонок Натальи. Старший лейтенант растерялся: он не знал, что ей нужно.

– Алло? – проговорил он настороженно.

– Валер, привет!

– Привет.

– Слушай, я тут подумала… – Наталья замолчала, словно стесняясь. – Как-то мы нехорошо расстались. В конце концов, мы же любим друг друга, верно?