Сподвижники де Голля - Марина Цолаковна Арзаканян

крестьян и фермеров на заседаниях стран Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Ширак говорил, что тогда был просто счастлив, потому что у него создавалось приятное ощущение, что он полезен, продвигает вперед важные дела и помогает людям, к которым относится с уважением. Министр не лукавил. Он всегда был искренним, открытым в общении со всеми. Ширак часто ездил по провинции, объезжал деревни и фермы, смело входил в своей дорогой обуви в любой хлев с баранами и козами, в курятники. «Это же не быки, а просто шедевры!» – заявлял он, постукивая животных по задней части. Или же, ласково поглаживая вымя коровы, вздыхал: «О! Какие чудесные соски». Такой простой, грубоватый юмор приходился кстати в деревенской среде. Начиная с 1972 года министр старался не пропускать ни одного ежегодного сельскохозяйственного салона, устраиваемого на окраине Парижа. Его там всегда ждали. На этом мероприятии он внимательно осматривал трактора и маслобойные машины, лучшие породы французского рогатого скота и птицы. Ни один салон не обходился без большого буфета. Высокий (почти 190 см), всегда довольный и веселый Ширак обладал аппетитом, способным посоперничать с обжорством героев романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле. Он пробовал все региональные блюда: сосиски из Оверни, свиной паштет из Мана, похлебку из хлебных корок с гусиной печенью из Эльзаса, белые коррезские колбаски, да еще сыры, овощи, фрукты, орехи, мед, конфитюры. И все это сдабривалось пивом, вином, ликерами и сопровождалось выкуриванием массы сигарет.

В марте 1974 года Помпиду решил назначить министра сельского хозяйства на более высокий пост – министра внутренних дел. В таком акте некоторые увидели желание президента представить Ширака как своего возможного преемника. Еще в середине 1973-го здоровье Помпиду заметно ухудшилось. Он все реже появлялся в публичных местах, не всегда присутствовал на заседаниях кабинета министров. В правительстве поползли слухи, что президент серьезно болен. Ширак не хотел им верить. Официальных сообщений не было. Но 2 апреля 1974 года вечером над Елисейским дворцом неожиданно приспустили национальный флаг с траурной лентой. Все программы телевидения были прерваны экстренным сообщением: президент республики скоропостижно скончался. Для Ширака это была катастрофа. Он потерял любимого учителя и наставника, самого близкого человека. Министр с горечью замечал: «Закончилось для меня время того душевного спокойствия, которое приносит счастье служить»[245].

Как жить дальше? Решение Шираку подсказали советники Помпиду Жюйе и Гаро. Они хотели, чтобы на внеочередных президентских выборах свою кандидатуру от голлистской партии выставил Мессмер. Но тот категорически отказался. И тогда баллотироваться решил Шабан-Дельмас. Его соперниками стали председатель правой партии Национальный центр независимых республиканцев, министр экономики и финансов Валери Жискар д’Эстен и социалист Франсуа Миттеран. Ширак заявил, что, владея материалами опросов общественного мнения приходящих в его министерство, понял, что Шабан-Дельмас не сможет победить. Поэтому он вместе с 39 депутатами и 4 министрами голлистами открыто выступил в поддержку Жискар д’Эстена и подписал «призыв 43-х» против кандидатуры Шабан-Дельмаса. В результате голлистский кандидат даже не прошел во второй тур. А третьим президентом Пятой республики был избран Жискар д’Эстен, опередивший в мае 1974 года с минимальным преимуществом Миттерана. «Бароны голлизма» заклеймили Ширака позором. Он же и другие «молодые волки» обвинили «баронов» в том, что они завели голлизм в болото, лишив его динамизма и массовой базы.

За свою измену Ширак получил от нового президента поистине царский подарок – пост премьер-министра. Иначе и быть не могло. Да, «независимые республиканцы» еще при Помпиду входили в правящую коалицию. Но в Национальном собрании они имели всего 55 мандатов, тогда как голлистская партия – 183. Итак, в 41 год Ширак уже глава правительства! Хотя он понимал, что положение его достаточно шаткое. Президент республики имел собственную партию, а в голлистском объединении властвовали враждебно относящиеся к новому премьеру «бароны голлизма». И Ширак решил, опять-таки по подсказке Жюйе и Гаро, подчинить себе голлистскую партию. Сначала два советника убедили ее генерального секретаря Александра Сангинетти снять с себя полномочия, а потом на пленуме Центрального комитета партии Ширак сам себя объявил кандидатом. Несмотря на то, что многие были поражены таким поворотом событий, премьер-министра избрали генеральным секретарем. Известный французский политолог Морис Дюверже назвал такой акт «полуковбойским эпизодом»[246]. Так или иначе, дело было сделано.

На посту премьер-министра Ширака ждали только разочарования. Новый президент сразу объявил, что «отныне Франция будет управляться из центра». Он стремился, сомкнувшись с центристами, изменить соотношение сил в правящей коалиции. Главу кабинета это, конечно, не устраивало. Мало того, Жискар д’Эстен просто лишил Ширака многих прерогатив, которые традиционно принадлежали председателю правительства. По существу, президент сам проводил и внешнюю и внутреннюю политику. Например, он лично разработал программу реформ в стране. Некоторые министры, соратники Жискар д’Эстена по партии «независимых республиканцев» попали в правительство с его подачи. И действовали они, чаще всего, «через голову» главы кабинета, обращаясь напрямую к президенту. Ширак по целому ряду политических вопросов, как внутренних, так и международных был не согласен с Жискар д’Эстеном. Он постоянно чувствовал себя как бы «со связанными руками» и в 1976 году сам принял решение сложить с себя обязанности председателя правительства, о чем и доложил Жискар д’Эстену. Тот попросил его немного подождать с официальным объявлением о своей отставке, чтобы дать ему возможность подобрать нового премьера. Ширак согласился.

Был июль. Как раз наступало время летних каникул. Премьер сам себя отправивший в отставку сначала решил уехать в Бити, расслабиться, побыть рядом с женой и дочерями. К его большому сожалению старшая девочка Лоранс в 15 лет перенесла менингит. После этой тяжелой болезни она начала страдать нервно-психической анорексией, в результате которой обычный ритм жизни, учеба, перемежались с тяжелыми депрессиями. Такое состояние Лоранс, конечно, очень волновало и печалило родителей. В Бити Ширак брал в руки томики любимых стихов, но также и научные книги. Он продолжал увлекаться этнологией, интересовался народами Земли, остающимися на ранних стадиях развития. И поэтому, когда у него оставалось свободное время, политик читал известные книги французских этнологов – «Печальные тропики» Клода Леви-Стросса или «Последние правители Тюле» Жана Малори. В августе Ширак отправился в Японию, страну которую так давно любил. Ему нравилось там все – поэзия, каллиграфия, театр, музыка, сады, керамика. А старинный вид спорта сумо – борьба тяжеловесов – стал его настоящей страстью. В конце месяца премьер-министр вернулся в Париж и сделал заявление: «Я только что вручил президенту прошение о моей отставке, ранее предупредив его о своем намерении. Я не располагал средствами, которые считал необходимыми для эффективного осуществления своих функций, и поэтому решил положить им конец». В написанных через много лет мемуарах, раздел, посвященный своему первому премьерству, Ширак красноречиво назовет: «Правительство, которое не было моим». Новым премьер-министром президент назначил формально беспартийного центриста, опытного экономиста Раймона Барра.