Выбор из худшего - Алексей Гришин

Д’Оффуа, как скромный слуга, остался в мрачной, неожиданно прохладной приемной, пронизанной тонким солнечным лучом, бившим из высокого, но узкого окна. А де Савьер и Сахим вошли в просторный зал, освещенный ярким светом, лившимся сквозь распахнутые настежь огромные окна. Расписанные чудным золотым узором красные стены подчеркивали огромность помещения, в дальнем углу которого сидел человек в белой чалме.

Сахим ладонью надавил на спину де Савьера, заставив его пусть и немного, но согнуть спину, а сам, сложившись чуть не вполовину, резво побежал к хозяину кабинета.

– Господин, это знатный вельможа с севера, граф де Бомон, сын владетельного графа Амьенского. Отец поручил ему получить копию купчей на рабыню, проданную здесь двадцать четыре года назад, – на османском затараторил Сахим.

Услышав титул посетителя, хаджеган изволил встать и даже сделать три шага к гостю, что, видимо, было знаком высочайшего почтения.

– Добро пожаловать в Тунис, граф. Чем могу помочь? – У высокого, безмерно толстого чиновника оказался тонкий, даже писклявый голос, а галлийские слова он выговаривал с ужасающим акцентом.

– Вот заверенное в Венеции письмо моего отца. – Де Савьер ответил на галлийском, дав возможность Сахиму поработать переводчиком.

Его собеседник взял протянутый сверток, развернул, долго и внимательно читал.

– Пятьдесят экю, – шепнул Сахим.

Когда деньги были переданы, тщательно пересчитаны и ловким движением руки сброшены куда-то в недра стола, хаджеган соблаговолил ответить:

– Почти четверть века – это большой срок. Но наше гостеприимство не позволяет нам не помочь уважаемому гостю. Месяц, не меньше, потребуется для того, чтобы найти необходимые записи. И еще неделя, чтобы подготовить документ. И не смотрите так на кошелек – за все деньги мира не получится сделать быстрее. Ибо порядок – свят! Так что жду вас здесь через полтора месяца. А пока можете либо вернуться в Европу, либо вдоволь насладиться красотами Туниса. Поверьте, здесь есть на что посмотреть благородному человеку и где провести время с удовольствием.

И чиновник, шумно дыша и вытирая рукавом халата обильный пот, вернулся к столу и сел в кресло. Показывая, что аудиенция окончена.

После этого обоим путешественникам осталось лишь вернуться на каравеллу, проститься с попутчиками и, пожелав им счастливого пути и сладких ночей, отправиться искать гостиницу.

Как графу и его слуге, им пришлось поселиться в шикарной гостинице в самом центре города – положение обязывало. Поскольку д’Оффуа ни на магрибском, ни на османском не знал ни слова, сложнопроизносимое название сократили до «Дарбенсем», которое ничего не значило, но местные уверенно направляли спрашивавших именно к ней.

Выспавшись в отдельных комнатах двуспального номера, друзья приступили к разработке плана дальнейших действий.

Идея запросить копию купчей на уважаемую Фирузу принадлежала настоящему графу де Бомон, он же обеспечил соответствующий запрос от владетельного графа. Что уж и как он объяснял батюшке, осталось семейной тайной, но запрос, составленный по всей форме, был предоставлен в распоряжение де Савьера. И только так, ибо любые документы по покупке рабов мог запросить или покупатель, или продавец. Даже запрос самого раба оставался пустой бумажкой. Действительно, кто в здравом уме будет рассматривать запрос табуретки к столяру?

Главное, чего удалось добиться на сегодня, это задержаться в Тунисе до того момента, когда де Савьер вновь сможет колдовать. И уж тогда! Держитесь, злые мошенники!

Но, тем не менее, месяц надо было пережить.

Самое простое – окунуться в восточную сказку. Вкусно есть, сладко спать. Ну и в перерывах наслаждаться обществом волшебных гурий, сошедших с небес местного рая, весело щебечущих в красивом двухэтажном доме неподалеку и готовых обеспечить неземные удовольствия гостям по вполне сходной цене.

Но здесь у хитроумных шпионов получился облом.

Деньги есть, «графа» деньгами обеспечили. Но у этого «графа» есть зять, который за такие развлечения если ничего и не отрежет, то уж жизнь испортит, несмотря на дружбу. Рисковать здоровьем сестры он запретил определенно – сифилис, он и Африке сифилис.

А доложит ему о таком развлечении вот этот самый слуга, который тоже здоровый мужчина, но приказа ослушаться даже пытаться не будет. Увы.

И что остается?

– Сезар, как насчет прогуляться по городу? Например, взглянуть на дворец паши?

– Какого такого паши? – Д’Оффуа, развалившись на кровати, даже не соизволил голову повернуть в сторону «господина». – Друг мой, я тут пообщался с местной прислугой, так в городе два таких дворца. Один – руины, оставшиеся после набега кочевников, второй – тот, где живет нынешний властелин этой прекрасной страны.

– Очень интересно… с прислугой, говоришь? – Де Савьер внезапно сменил тему. – А можно поинтересоваться, каким, собственно, образом? Если мне не изменяет память, кто-то уверял, что не знает местных языков. Ни в зуб ногой, как говорит наш приятель. А в этой чудной гостинице, да хранит местный бог ее стены, на галльском говорит только хозяин. Или я что-то упустил? Эй, дружище, да ты никак покраснел?!

– А… ну… да, в общем… тут одна девушка… А она племянница того хозяина, так что я с ней по делу общался! Надо ж было узнать, где тут…

– Ну да, конечно, именно у девушки и следовало узнать, где тут…

– Завтрак! Меня интересовал завтрак! И вообще, что за расспросы? Это мое дело, и только мое!

Сраженный страшной догадкой, де Савьер буквально рухнул на подушки, что горкой лежали на полу. Влюбился?! Не дай господи. Пришлось терпеливо объяснять.

– Сезар, ты не забыл, зачем мы здесь? А известно тебе, что в Тунисе за такую болтовню с девушками можно и в зиндан загреметь. Это такая тюрьма, если ты не в курсе. И я там заодно окажусь, как господин, который за слугой не уследил. Так что терпи. Или можешь в местный бордель сходить, если приспичило. Вот там – пожалуйста, отрывайся сколько влезет.

Загрустивший д’Оффуа присел рядом.

– Что, совсем никак?

– Никак. Ты еще имей в виду, что Тунис – единственный город на южном побережье, где женщине разрешается не закрывать лицо. Разрешается, но не приветствуется.

– Не приветствуется, видел, особенно на том рынке.

– А вот это – другое. На рынке не женщины, а товар, который надо показать лицом… ну и всеми другими местами. А здесь смотри – и себя, и ее погубишь. Ладно, я пойду пройдусь, погляжу на оба дворца. Ты со мной? Нет? Ну и ладно. Лежи, отдыхай. Заодно деньги у тебя оставлю, чтобы на местных карманников не нарваться.

Не желая показать прислуге знание языка, де Савьер молча вышел из гостиницы и, лишь пройдя пару кварталов, поймал за руку какого-то пробегавшего босоногого мальчишку, который и согласился довести путешественника до развалин старого дворца.