Меня написала нейросетка, и вообще я случайно - Лев Чернухин

запыхавшаяся, с рушащимся полотенцем… или Кира, которая догоняет тебя и ставит на место».

Нейросетка: «А ещё Лада с поддержкой ветра и Милена с магическими узорами вокруг и хлыстающаяся тебя плеткой воды. Тебе не уйти, Фёдор».

Споры, пар и фансервис

Как только Валентина успела подмигнуть мне, подавая знак, что её наступление не окончено, мои руки говорили сами за себя и меня, её губы оказались в опасной близости от моих — дверь в баню распахнулась так резко, что я почти услышал, как вселенная вздохнула. Буквально. На пороге появилась Клавданастасия. Её осанка была идеальной, как будто она только что сошла с картины. Полотенце, аккуратно закреплённое на её плечах, подчёркивало её изящные формы, а светлые волосы блестели даже в тусклом свете ламп.

— Что здесь происходит? — её миндалевидные голубые глаза сузились, и голос прозвучал холоднее, чем вода в бассейне.

— А что, не видно? — весело отозвалась Валентина, совершенно не смутившись. — Мы тут… обсуждаем важные стратегические планы.

Ещё до того, как я успел что-либо объяснить, за ней следом вошли Лада и Кира. Лада, слегка смущённая, держала край своего полотенца, но её каштановые волосы, струящиеся до пояса, казались собственным произведением искусства. Её мягкий румянец, вероятно, вызванный паром, делал её образ ещё более трогательным. Кира, напротив, шла уверенно, как человек, который уже готов раздавать комментарии и подколы.

— Ну вот, я же говорила, — сказала Кира, оглядывая Валентину с явным удовольствием. — Она не теряет времени зря.

Едва Лада успела что-то пробормотать, в помещение вошла Милена. Её чёрные волосы были слегка влажными, а строгие черты лица выражали смесь раздражения и любопытства. Полотенце, завязанное с абсолютной аккуратностью, подчёркивало её стройную фигуру.

— Итак, князь, — сказала она, глядя на меня ледяными серыми глазами. — Ты решил устроить здесь свой личный гарем?

Прежде чем я смог открыть рот, Валентина взяла слово:

— Ну так кто мешает? Все равны, каждая за себя! — Она самоуверенно повернулась к Клавданастасии. — Или, может, ты боишься, что проиграешь?

Клавданастасия лишь фыркнула, с гордостью сняв полотенце и сложив его на скамье. Её грациозное движение сопровождалось возгласами. Лада покраснела ещё сильнее, но, не желая быть в стороне, она тоже аккуратно развернула своё полотенце, прикрывая грудь руками.

— Ладно, — сказала Кира, закатив глаза. — Раз уж пошла такая игра… — и бросила своё полотенце в сторону с таким видом, будто это было просто частью разминки.

Милена молча посмотрела на всех, но когда её рука случайно задела край своего плаща, он соскользнул, и она осталась стоять в одном нижнем белье, которое, как оказалось, было магическим и исчезло, стоило ей рассредоточиться. Она лишь вздохнула:

— Великолепно. Теперь я часть этого абсурда.

За этим последовало молчание, прерванное громким грохотом: в дверь влетели Тарахмадахий и Нокт. Оба выглядели совершенно ошеломлёнными.

— Князь! — начал Тарахмадахий, но замолчал, увидев, что произошло. — Я… кажется, мы не вовремя.

— Это мягко сказано, — пробормотал Нокт, отводя взгляд.

Тарахмадахий и Нокт тут же получили синхронные пощёчины от всех пяти девиц разом. В тот же момент Лада, краснея до кончиков ушей, подняла руку, и ветер от её магии буквально швырнул обоих мужчин назад, заставив их вылететь из бани под общий хохот. Следом в них полетели и вода, и огонь, и русский бранный отборный от остальных девиц.

Валентина посмотрела на меня, подмигнула и произнесла:

— Ну, князь, похоже, ты остаёшься в нашей власти.

Но прежде чем я успел что-либо ответить, девушки начали спорить между собой. Каждая пыталась доказать свою исключительность:

— Я самая подходящая! — заявила Клавданастасия, её голос был полон аристократического высокомерия.

— Слишком холодная, — перебила Валентина. — А я могу согреть его своим огнём.

— Я… просто хочу, чтобы все были счастливы, — пробормотала Лада, но её тихий голос утонул в общем шуме.

— А я… — начала Кира, но замолкла, лишь пожав плечами. — Ладно, пусть будет цирк.

Милена тихо фыркнула:

— Все вы глупы. Если бы вы могли хотя бы думать…

Это стало последней каплей. Спор перерос в настоящий хаос. Я понял, что больше не могу этого выносить. Поднявшись, я объявил:

— Леди, вы прекрасны, но мне нужен отдых. Разберитесь сами.

И, оставив позади горячие споры, я направился в самый дальний угол общей бани и спрятался в подобие средневековой кабинки туалета. За спиной остались шум, крики и девушки, которые никак не могли решить, кто же из них самая достойная. А я наконец-то обрёл тишину — пусть даже ненадолго.

Герой(мысленно): «Вот оно. Настоящий ад. Спасибо, Автор и Нейросетка, вы сделали это».

Нейросетка(с энтузиазмом): «Ад? Нет, это скорее тропический рай. Посмотри, какая химия между ними! Всё по канону: споры, эмоции, скрытая ревность!»

Герой: «Вы забыли добавить: и мой нервный срыв».

Автор(с энтузиазмом): «Это и делает сцену живой! Споры? Отлично. Немного брызг воды? Идеально! Ах, эти случайно сползающие полотенца…»

Герой: «Случайно? У вас нет ничего случайного!»

Нейросетка: «Признаём. Но согласись, выглядит натурально. Ты даже подумал, что девушки искренне ссорятся, верно? Ты же не видел, чтобы браслет-клятвы засветился?»

Герой: «Засветился. Ярко так. Очень ярко. Просто вы это в тексте не упомянули. Последствия наверняка будут после, верно? И не то чтобы я подумал… я скорее надеялся, что всё закончится до того, как они начнут метать магию».

Герой(мысленно): «Наконец-то тишина. Хотя бы на пару минут».

Нейросетка(шёпотом): «Тишина? Ты уверен? Скоро мы добавим что-то ещё».

Автор: «И это будет ещё более эпично!»

Герой: «Пожалуйста, хоть пару страниц без драмы».

Нейросетка: «Ни за что! Как насчет возвращения в гарем Лошадки Марфуши и Жабы⁈ Ночные гостьи в твоей постельке, после приема…»

Герой: «НЕТ!».

Глава 20

Магия взрывается в малых дозах и слишком веселая для феодала,

Барон Штольц восседал на своём массивном троне, обрамлённом золотыми и серебряными узорами, которые, казалось, были нарочно спроектированы, чтобы кричать о его высоком статусе. Его лицо, будто вырубленное из камня, сохраняло выражение безразличной аристократичности. Но корона, немного съехавшая на бок, придавала ему вид барона, который либо слишком увлечён властью, либо слегка перебрал на последнем банкете.

Перед ним раскинулся пиршественный стол, больше напоминающий поле для стратегической игры. Блестящая скатерть с магическими рунами, причудливо переплетающимися, искрилась в