Если копнуть поглубже - Тимоти Финдли

Клэр ждала. Она понимала, что рассказ не окончен. Пила, наблюдала и ждала. Джейн Ора Ли на самом деле удивительно красива, думала она. Хоть и грустновата. Но, пожалуй, именно грусть придает особую прелесть ее красоте. Как на полотнах прерафаэлитов, как Вирджиния Вулф на фотографии в молодости. Как дама с острова Шаллот у Теннисона, которая мечтает увидеть мир, но не смеет выглянуть из окна. Чем все кончится? Что еще недосказано?

— Он умер.

— Сочувствую.

— Не стоит. Теперь он мне почти безразличен.

Они уже поели, но Клэр видела, что Джонатан и Грифф все еще на месте. Она предполагала такую возможность и решила, что выведет Джейн из ресторана по центральной лестнице.

Джейн расплатилась. Это мой обед.

Клэр не возражала. Встала и взяла ее за руку.

— Пойдем туда. Мне надо поговорить с Марджори насчет предварительного заказа.

Джейн показалось, что хватка подруги была чуть сильнее, чем требовалось, но не придала этому значения. Не обернулась. И ничего не увидела.

Джонатан следил, как женщины удалились со сцены. В его лексиконе не было обычных слов: «пришли» или «ушли» — он оперировал театральными терминами. Так-так… дам нам только не хватало — и без них забот немало…

Он повернулся к Гриффину:

— Что ты сегодня собираешься делать? Что-нибудь важное?

Грифф отставил пустую тарелку в сторону и рассеянно обмакнул палец в вино. Поднял к губам и сказал:

— Не знаю. Возможно, это зависит от тебя.

Джонатан улыбнулся.

Мальчик усваивает уроки.

— Ты бы облизал палец, пока вино не капнуло на твой белый лацкан.

Гриффин послушался.

— Вот так-то лучше, — похвалил его режиссер. — Ничего нет неумолимее красного вина.

И потребовал счет.

На Джордж-стрит, куда Джейн свернула, направляясь к дому Клэр, стоял фургон телефонной компании «Белл».

Джейн притормозила, стараясь рассмотреть телефониста внутри.

— Мне нужно в туалет, — сказала Клэр. — Ты не можешь побыстрее?

— Конечно.

Он. Никаких сомнений.

Его профиль.

Телефонист то ли только что вылез из машины, то ли вернулся за лопатой.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась Клэр.

— Да.

— Ты как-то странно выглядишь.

— Да? И что в этом необычного?

Клэр промолчала. У Джейн в самом деле было такое выражение лица, словно она увидела привидение.

— Спасибо, что дала выговориться, — поблагодарила Джейн, высаживая подругу. — Буду держать тебя в курсе.

— Ты сейчас в театр?

— Да. Заберу свое барахлишко — и домой. Конец моего сезона. Завтра премьера «Ричарда». Это моя последняя работа. Ну и ладно. Дело оказалось долгим и нелегким, но теперь все позади. Будет больше времени для Уилла.

— Слушай, дай себе роздых и позабудь обо всех треволнениях. — Клэр наклонилась к окну и поцеловала подругу в щеку. — Поверь, тебе нечего страшиться.

— Кроме самого страха. Знаю, — улыбнулась Джейн.

Клэр помахала рукой и ушла.

А Джейн отъехала от тротуара, обогнула квартал и снова оказалась на Джордж-стрит.

Он был по-прежнему там.

— Привет.

— Привет.

— Вы меня помните? Вы в этом месяце приезжали к нам чинить телефонный кабель.

— Конечно. На Камбриа.

— Верно, — улыбнулась Джейн.

Сколько раз она репетировала их встречу — следовало сгладить все следы интереса, скрыть любое проявление желания, не показать своей напористости. Пусть видит только ее профессиональный фасад: холодная дама-художник ищет человека, который готов…

— Вы не сообщили своего имени, — сказала она, загораживая глаза от солнца.

— Я никогда этого не делаю, если меня не спрашивают, миссис Кинкейд, — ответил телефонист.

Миссис Кинкейд.

Джейн глубоко вздохнула:

— Ну, так назовите мне его… свое имя.

— Милош Саворский.

Она протянула руку:

— Здравствуйте, Милош Саворский.

— Здравствуйте. — Его прикосновение было таким же, как в первый раз: удивительно интимным, словно они много лет знали друг друга. — Могу вам чем-нибудь служить?

— М-м-м… если честно, то да. Видите ли, я работаю художником в Фестивальном театре…

— Знаю. А ваш муж — актер.

— Верно… Моя работа в этом сезоне закончилась…

Он начал сматывать провод, по-моряцки накручивая его на локоть.

— И теперь у меня появилась возможность заняться тем, что мне действительно нравится — живописью и рисунком. Во время сезона всегда недосуг, но вот год подошел к концу, и я могу заняться шлифованием своего таланта.

Она улыбнулась и махнула рукой, как бы отметая серьезное значение слова «талант».

— Шлифованием?

— Совершенствованием. Надо работать над собой — без постоянной практики коснеешь.

— Конечно.

— Ну вот… — Джейн отвела глаза и словно с разбега бросилась в воду: — Не хотела бы шокировать вас… да и никого другого… но вам, должно быть, известно, что у вас прекрасное тело, и я думаю, вы могли бы послужить отличной моделью.

Она опять заслонила от солнца глаза, стараясь понять его реакцию.

Никакой.

Милош домотал провод, скрепил витки концом и бросил в кузов.

— Вы имеете в виду — голым?

— Ну… да…

Он достал из нагрудного кармана сигареты, из джинсов — спички и, прежде чем заговорить снова, закурил.

— Я никогда этим не занимался.

Джейн удержалась и не сказала: «Все когда-то происходит впервые» — не хотела выглядеть слишком заинтересованной.

Милош, словно взвешивая ответ, смотрел вдоль улицы.

— Я, разумеется, вам заплачу, — добавила она. — В конце концов, это такой же труд, как и всякий другой.

— Да.

— Что вас беспокоит, мистер Саворский? Вы должны понимать — в этом нет ничего личного. Мне просто необходим натурщик.

— Да, да, я понимаю.

Он знал, что она лгала. Но она ему нравилась.

— Мне бы не хотелось, чтобы об этом узнала моя жена.

— А зачем ей знать?

Он женат.

— Она не одобрит.