Московское царство и Запад. Исторические очерки - Сергей Каштанов

Проблему соотношения собственности и владения Л. И. Дембо в общем плане не ставит. Зато эта проблема нашла разработку у М. В. Колганова, который еще в первой своей монографии о собственности развил следующие положения: 1) собственность – присвоение[600]; 2) пользование и владение как формы присвоения суть формы собственности[601]; 3) собственность в полном смысле слова – то, что отчуждаемо, товар[602]; 4) в этом смысле владение и пользование – не собственность[603]; 5) владение – обладание вещью как постоянным средством производства[604], ограниченное а) множественностью субъектов присвоения одного объекта, б) неотчуждаемостью объекта присвоения[605], 6) пользование – присвоение продуктов природы с целью личного потреблений[606]. Впоследствии М.В. Колганов попытался выйти из имеющегося у него противоречия между причислением владения и пользования к формам собственности и отрицанием того, что они являются собственностью. По его мнению, надо различать «полную собственность» («или просто собственность»), обязательным признаком которой является отчуждаемость, и неполную собственность, не подлежащую отчуждению (владение, пользование)[607]. Но это чисто словесное разрешение противоречий. Недаром причину путаницы в употреблении понятий «собственность» и «владение» автор усматривает прежде всего в нечеткости терминологии[608].

Вместе с тем положение о том, что владение – форма собственности, недоказуемо при определении собственности и владения только как форм присвоения, без установления других черт собственности, свойственных владению. Если рассуждать так:

Собственность – присвоение; владение – присвоение, следовательно владение – форма собственности. Получится явная логическая ошибка типа:

Железо – металл; медь – металл, следовательно медь – форма железа.

Отведем два возможных возражения.

Первое. Могут сказать, что М. В. Колганов, подобно другим авторам, характеризует собственность не просто как присвоение, а как присвоение «внутри общества и посредством определенной его организации»[609]. Эти слова – перифраз уже дважды приводившегося нами высказывания К. Маркса: «Всякое производство есть присвоение индивидуумом предметов природы в пределах определенной общественной формы и посредством нее». Маркс определяет здесь производство, а не собственность. Используя смысл данной цитаты для определения собственности, надо было бы поставить знак равенства между собственностью и производством (поскольку два разных понятия получают по существу одинаковую дефиницию), но именно против этого возражает М. В. Колганов.

Слова «внутри общества и посредством определенной его организации» показывают только то, что присвоение – не чисто биологическая, а социальная функция, зависящая от определенной структуры общества (раньше мы убедились в непоследовательности М. В. Колганова и в этом вопросе, ибо к присвоению он относит и чисто биологические функции – «присвоение» воздуха и света). Но социальных функций бесконечное множество, и упоминание о социальной обусловленности присвоения не создает специфической характеристики собственности как политэкономического понятия. Сам М. В. Колганов признает наличие внутри одного общества (например, первобытного, рабовладельческого или феодального) разных способов присвоения разных объектов – сосуществование пользования, владения и собственности[610].

Второе. М.В. Колганов не ограничивается общим определением собственности как присвоения. Он дает конкретизированные дефиниции пользования, владения и собственности: «Под пользованием мы понимаем присвоение продуктов природы в целях удовлетворения личных потребностей, например присвоение воздуха, воды для питья и других полезных продуктов природы, которые не являются чьей-либо собственностью.

Под владением понимается длительное, не ограниченное сроком пользование (включая передачу по наследству) продуктами природы, которые не уничтожаются в процессе своего использования. Такой характер имело в свое время присвоение земли во всех докапиталистических формациях.

Наконец, присвоение, когда оно основывается на производстве продуктов, наряду с пользованием и владением, может включать еще и отчуждение продукта в порядке обмена. В этом случае мы имеем дело с особого рода собственностью, основанной на производстве и обращении товаров, с так называемой полной собственностью»[611].

Присмотревшись к этим дефинициям, мы замечаем, что в них не владение или пользование определяются через специфические признаки собственности, а собственность определяется через некоторые признаки владения и пользования. Мы берем именно специфические признаки и оставляем в стороне «присвоение» как общий признак пользования, владения и собственности, ибо он не дает приоритета ни одной из этих форм. Специфический у М. В. Колганова признак собственности – отчуждение – как раз не входит ни в понятие владения, ни в понятие пользования. Поэтому по законам логики автор имеет основания для вывода, что собственность – разновидность владения или пользования, но он не может утверждать обратного, а именно – что пользование и владение суть формы собственности[612].