Ключевая фраза - Рубен Маркарьян

Голос Павла в трубке звучал недоверчиво и как-то особенно громко.

Артем скорчил гримасу из-за ударов звуковых волн в ухо, убрал смартфон от лица, включил громкую связь. Мобильник был из бывших артемовских, он менял их регулярно, с выходом новых моделей. Старые пребывали в запасе, но не в отставке, как раз для случаев вроде этого. Последняя модель Артему после свидания с Глыбой не вернулась – вероятно, ее тоже постигла трагическая судьба китайской ручки. Артем восстановил все данные пропавшего без вести смартфона на встроенных мозгах «ветерана запаса», получил с помощью шустрой Тины новую сим-карту со старым номером и теперь был доступен всему миру, олицетворением которого в настоящую минуту был Павел Кременецкий.

– Так и что скажешь, брат? Вот Олег рядом, он немного зол, – Павел настаивал на честном ответе.

– Ребята, честное поросячье, затусил, ну почему мне нельзя-то? Вам можно, а мне нельзя? – неподготовленно оправдывался Артем.

– Потому что ты не тусил. Я не вижу синяков под глазами, – заговорил Олег, вместе с Павлом также сидящий у громкоговорящего гаджета.

– Ой, майор Пронин, прекращай, а? – устало сказал Артем. – Синяки он видит под глазами на расстоянии. Нету у меня в офисе твоих камер, я проверял!

– Это ты давно проверял, – подал голос Павел. – Тут я такое в кабинете у Олега видел, закачаешься!

– Арти, давай серьезно, ты был отравлен, – это раз! Ты пропал больше, чем на сутки, – это два. Мои ребята были в твоей келье на Арбате, там полный разгром – это три! Мы вычислили сигнал твоей ручки, той, что я тебе презентовал, были в помещении, откуда шел сигнал, это ж какой-то штаб ЦРУ! И остатки ручки наши спецы обнаружили на столе допросной, в желеобразном состоянии. И после этого ты нам с другом включаешь тут дурня, затусил, мол?

– Ребята, ей-Богу, не пытайте меня. Я пытаюсь готовиться к суду, у меня, Паш, твоя подружка, кстати, на выданье, присяжных уже подобрали, мне им вступительную речь толкать, давайте потом обсудим, а? За чашкой какава?

– За чашкой какава, как ты говоришь, не получится. Ты знаешь, что мы за технику там нашли? Таких шпионских штучек в нашей стране не делают, не делали и в ближайшие годы точно не сделают. У них стол в допросной – это детектор лжи, прикинь? Вся поверхность стола – датчики. Стул – датчики. Ты сидишь на жопе, ерзаешь, а компьютер фиксирует. Программы там не сохранились, только железо пустое, но наши спецы уверены, что там было именно это! Это очень круто, поверь. И мы вынуждены были сообщить в контору, сам понимаешь. Вдруг там готовится какая диверсия против нашей страны советов?

– И что контора? – устало протянул Артем, представляя, как он будет извиваться ужом на вилах при опросе в ФСБ.

Нудные опера, особенно молодые, будут задавать 150 одинаковых вопросов, пока не проговоришься или не надоест вертеться. Этим никакие детекторы лжи не нужны, они измором берут.

– А то ты не знаешь, что они могут сказать? «У нас все по закону, рапорт есть, проверка назначена, пожалте для дачи объяснений». Вот и пожалте, господин адвокат! В этот раз не от-мажетесь, за адвокатскую тайну не спрячетесь! – Олег противно хихикнул.

– Ок, товарищ майор…

– Полковник!

– Есть, товарищ полковник! – уставным штампом ответил Артем.

– Завтра тебе наберу, уточню время. Будь на связи!

– Есть! Всем пока, товарищи! – Артем нажал кнопку «отбой вызова».

* * *

Артем сидел за рабочим столом и думал. Заняться поисками кадильницы или вернуться в реальность? Придвинул к себе папку с заголовком «Вульф переписка», сшитую Тиной из распечатанных на принтере бумажных слез Лизаветы и ледяных ответов ее мужа. Читать не хотелось. Артем не выспался. Вчера после разговора с Павлом он, недолго думая, пошел домой, где какое-то время провозился, наводя порядок после несанкционированного обыска. Нужно было готовиться к выступлению перед присяжными.

Отодвинул папку, набрав на клавиатуре нужные сочетания букв и символов, добрался в раздел «Продаю» электронной купи-продайки «Из рук в руки».

«Антикварный серебряный колокольчик из чайного набора 1907 года. В хорошем состоянии», – появились на экране буквы, сплетенные невидимой нитью электронов, посланных ударами пальцев по пластиковым клавишам.

«И номер оставить контактный… номер. Мой нельзя. Эти вычислят тут же, что объявление дал. Хотя они, наверное, сейчас считывают информацию с моего компа, как пить дать…»

Артем открыл контактную базу смартфона и перенес в печатаемое объявление мобильный номер Тины. Подумал немного, стер. Написал свой. Снова стер.

– Тина!!! – позвал Артем через селектор.

Тина вошла, холодно и даже сердито глядя на Артема.

– Чего изволите: кофе, чай адвокату? Линкольн к подъезду?

– Напомни мне мой номер для всяких редких нужд. Там какой-то иностранный. Нет, лучше вот тот один из кучи, что мы по нефтяному «уголку» покупали.

«Уголок» – это сленговое название уголовного дела, Артему поначалу не нравилось, но практика показала, что оно весьма емкое и, главное, для непосвященных непонятное. Строительное «завезти уголок» кроме созвучия ничего общего с возбуждением (заведением) уголовного дела не имело.

Адвокаты в Артемовой команде для ведения сложных уголков, понимая, что находятся под колпаком «майоров Прониных», сидящих на прослушке их телефонов, покупали десятки новых аппаратов с сим-картами на посторонних лиц и общались между собой только через них. Через пару недель все номера становились известными кому следует, железо и симки сдавались в архив, до следующего «уголка», заведенно-завезенного не раньше чем через полгода. Вот один из таких отдыхающих аппаратов Артем и попросил.

Через пять минут Тина принесла черную коробочку с клавишами. Артем поморщился. Он настолько привык к сенсорному экрану смартфона, что старые модели телефонов «исключительно поговорить» навевали на него тоску.

Принесенный телефон показывал, что готов к труду на 22 %, несмотря на то, что провалялся без дела пару месяцев. Сохранение заряда батарей было неоспоримым преимуществом этих допотопных клавишников.

Артем повернул аппарат, прочел номер на грязном пластыре, наклеенном на крышку.

Цифры с пластыря перекочевали в объявление об антикварном колокольчике, который Артем намерен был продать по настоянию Анатолия Кони.

Разместив объявление, Артем потянулся в кресле, раздумывая. Придвинул обратно папку «Вульф», открыл ее на розовой закладке.