От ненависти - Асти Брамс

Они оба пребывали в хорошем расположении духа — это заметили все. Амран пошел тепло приветствовать нас с Зоей, а Адам Дину с Лайлой, которые кружили возле стола. Правда, в отличие от сдержанного старшего брата, младший брат не церемонился с сестрами. Потрепал их и защекотал, как маленьких девчонок. Даже Дина не удержала звонкого смеха.

Это был поистине замечательный вечер. Насколько это возможно в присутствии Адама, который не касался меня и взглядом. Я впервые ощутила, осознала, увидела, что такое быть в кругу семьи. Теплая, уютная атмосфера. Интересные разговоры, веселые воспоминания, шутки и подначивания мужчин — это вообще было нечто! Они как будто подростки соревновались, кто остроумнее подденет другого, а мы с девочками еле сдерживали хохот. И только умудренная возрастом Зоя все закатывала глаза и качала головой.

Время пролетело незаметно. Уставшая тетя засобиралась домой, несмотря на протест дочек, которые сразу приуныли. Мне тоже очень не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Хотя с другой стороны, нетерпелось остаться с мужем, который то и дело незаметно клал свою большую теплую ладонь мне на колени, наедине и задать заветный вопрос о причине его хорошего настроения. Очень надеялась, что она действительно есть.

Мужчины ушли проводить Зою с сестрами домой, а я принялась убирать со стола. Однако не успела толком начать, как на кухню неожиданно вернулся Адам. Один…

Невозмутимо встретившись с моим взглядом, без спешки занял то же место за столом, а я оторопело застыла с тарелками, которые успела убрать.

— Вам… сделать чай? — вежливо предложила, мгновенно занервничав от того, что мы остались наедине.

Странно, я была уверена, что они уйдут вдвоем.

— Не нужно, — постно отказал Адам, откинувшись на спинке стула. — Спасибо, Алина. — Его пристальный взгляд смущал и буквально замораживал. — Алина… — неожиданно повторил он задумчивым тоном, как только я собралась отойти от стола. — Ты же знаешь, что это русское имя?

Растерянно уставившись на мужчину, я замерла на несколько долгих мгновений. Он застал меня врасплох таким вопросом. И даже насторожил.

— Да, — глухо отозвалась я, опустив глаза.

Заторопилась уйти от внимания брата Амрана и разговора, который сразу навел меня на подозрения.

— Думала когда-нибудь, кто дал его тебе? — вновь огорошил меня Адам, когда я вернулась к столу.

Захотелось найти повод вообще уйти из кухни. Как можно говорить о таком личном, так просто и легко? «Ох, не к добру это» — твердило настороженное нутро. Становилось очень-очень неуютно.

— Нет… — так же коротко ответила я, не глядя на мужчину и очень надеясь, что он поймет мое нежелание говорить о таком. Тем более с НИМ.

Не тут-то было.

— А я думаю, ты обманываешь, — вкрадчиво и бесцеремонно сказал Адам. — Каждый потерянный ребенок будет искать хоть что-то о своем прошлом.

Зачем он поднял эту тему? Какое право имеет так нагло лезть в мою душу? Это не просто задевало, это начинало злить! Даже щеки загорели от вспыхнувших эмоций.

— Я не знаю… Я не искала, — уверила я, взглянув прямо в черные, веющие холодом глаза.

Брат Амрана прищурился. Выражение его лица стало совсем не читаемым.

— А вот я искал, — сообщил он, понизив тон. Вгоняя меня в ступор этой новостью. — И кое-что нашел.

Сердце молотом забилось в груди. А он вдруг кивнул на стул напротив и велел:

— Сядь. Я расскажу тебе.

Но я не послушала. Упрямо стояла на месте точно пригвожденная к полу.

— Что расскажете? — выдавила осипшим голосом.

— О твоем прошлом, глупенькая, — снисходительно ответил Адам. — О твоей русской матери. Слышала ли ты когда-нибудь ее имя?

Дышать стало тяжело. Я сама не поняла, как отрицательно мотнула головой. Эта бездна была слишком желанной, хоть и темной, страшной. И я уже ступила в нее.

— Виктория. Соловьева Виктория Михайловна, — спокойным тоном изрек мужчина. А у меня мурашки выступили на коже, и грудь сковало невидимыми тисками. — Это она дала тебе имя. И вот, что удивительно: твой отец согласился с ее мнением. Возможно… Так он искупал вину? Ведь связавшись с ним, больше никто не слышал о твоей матери. — Адам слегка повел плечом. — Она просто исчезла с лица земли. Говорят, твой папаша был жутким ревнивцем и однажды избавился от нее в порыве гнева. Хотя другие уверяют, что она сбежала, вынужденно оставив тебя в руках тирана.

Я сглотнула и увела взгляд в пространство, едва справляясь с тяжелыми эмоциями. Тело било крупной дрожью, реальность начала плыть. Будто я попала куда-то в другое место, в другое время, и только голос Адама следовал за мной повсюду.

— Это неприятно слышать, понимаю, — без тени иронии заметил он. — Даже больше чем кто-либо — я тоже рано потерял мать. Но мне есть чем утешить твое сердце, Алина. — Брат Амрана наклонился ближе к столу, глянул исподлобья. — В России у тебя осталось много родных. Мало того — эти люди знают о тебе и готовы в любой момент принять в семью…

— Зачем вы все это мне говорите?.. — выпалила я, не выдержав.

— Потому что хочу тебе помочь, — уверенно заявил Адам, сложив руки в замок. — Я знаю, как случился этот брак — у тебя не было выбора. Теперь же я могу дать тебе свободу, Алина. То, чего тебе никто никогда не давал! Ты можешь уйти и жить без давления чьей-то воли. Закончить, наконец, этот фарс с вынужденным замужеством и вернуться к родным.

Он замолк, медленно втянул носом воздух и положил ладони на стол. А я не понимала, почему молчу? Неужели какая-то часть меня доверилась этому дьяволу? Неужели во мне всегда существовало это уязвимое желание?

— Ты освободишь не только себя. Но и Амрана, который считает обязанным опекать тебя.

Грудь будто шилом проткнуло. Беспомощно глядя на мужчину, я нервно обняла себя руками, ощутив, как две большие капли сбежали по щекам.

— Я могу дать тебе выбор, Алина, — проникновенно пообещал он. — Одно твое слово и я все сделаю — никто тебя не найдет. И не вернет обратно в эту жизнь, которую ты не должна была прожить. Поверь. Тебе больше не нужно будет бояться.

На кухне воцарилась колючая, бьющая током тишина. Адам уверился, что его последние слова забили последний гвоздь. Но нет… Это случилось раньше.

Неожиданно он поднялся из-за стола. Оправил пиджак и не глядя на меня, бросил:

— Думай. Мне нужен ответ завтра утром. Больше времени я тебе не дам.

С этими словами, брат Амрана покинул кухню и, кажется, нарочно, чтобы встретить моего мужа, до того, как он застанет меня в таком состоянии.

Я не думала.

Не было у меня мыслей, анализа или размышлений после слов Адама. Но сами слова… Он будто выгравировал их мне под корку и, несмотря на внутренний шок, они крутились там без остановки, проносясь эхом мужского голоса, пронзая ледяными волнами мою нервную систему.