Два брата-психопата - Айс Элби

— Вчера… ээ… — я запиналась, не зная, как деликатно спросить, что ещё подобного я вчера сделала, но он бесстыдно надсмехался надо мной, кажется, решив отомстить мне за визит в психбольницу.

— Что вчера? — спросил он с наигранной заинтересованностью, на что я просто покачала головой. Неожиданно для меня он вплотную подсел ко мне и принюхался. — Надеюсь, от тебя не несёт перегаром. Не хочу во второй раз опозориться перед герром Шоппом.

— Герр Шопп? — я неосознанно рассмеялась, понимая, будь я стопроцентно трезвой, то смогла бы сдержаться. И теперь я хохотала и мысленно боялась, что рассмеюсь в лицо самому австрийцу. — Прости, — извинялась я сквозь смех и быстро опустила окна, успокаиваясь. — Шопп, — повторила я себе под нос, хихикая в ладонь, и старалась вдохнуть как можно больше свежего воздуха. — Я опозорюсь, — подытожила я с улыбкой, посмотрев на качающего головой парня. — Надо было нанять нормального переводчика. Я ж никогда не работала устным переводчиком. А тут вообще не немцы даже, а австрийцы. Ты понимаешь, что австрийский немецкий в некоторых моментах отличается от немецкого немецкого? — тараторила я, начиная понемногу паниковать.

— Сонхи, — позвал меня Боён, пытаясь сконцентрировать моё внимание на себе, и несильно сжал меня за плечи, уставившись в глаза, — всё будет хорошо. Ты справишься. Я верю в тебя, иначе реально не предложил бы идти на эту встречу.

— Ты такой хороший, — проговорила я, умиляясь его утешительной улыбке, и чувствовала угрызение совести за то, что так вчера надавила на него, когда он, на самом деле, делает мне большую услугу, давая шанс показать свои способности в немецком.

— Ты мне вчера то же самое говорила. Рад, что и в более-менее трезвом состоянии ты так считаешь, — усмехнулся он, откидываясь на спинку сидения, и тем самым заставил меня опять вспомнить то, что я забыла про события вчерашней ночи.

Я так не волновалась даже во время вступительных экзаменов. Наверно, потому что тогда я была уверена в своих способностях английского, благодаря которым и смогла осилить немецкий. Сейчас я сидела за столом, смотря на серьёзных австрийских дяденек, которые всем своим видом только показывали, что не понимают того, что я говорю. А ведь я лишь поздоровалась с ними и представилась, как переводчик организации. Боён, кажется, не замечал моей трясущейся под столоном коленки и с таким же деловитым лицом перелистывал документы, которые, по его словам, нужно убедить их подписать. В мыслях я ругала себя за то, что даже не поинтересовалась у него в машине, в честь чего вообще эта встреча, так как голова была забита попытками самостоятельно вспомнить события вчерашней ночи.

— Сонхи, ты будешь переводить, нет? — шепнул мне Боён, посмотрев требовательным взглядом, и я лишь подняла непонимающий взгляд, так как совсем не услышала его слов. — Я сказал, что уже подготовил договоры с корейскими детскими приютами. А переговоры с австрийскими представителями пока ещё в процессе, но они могут быть уверены, этот процесс очень скоро удачно закончится. Осталось просто уточнить некоторые детали по поводу надлежащего транспорта. Но, думаю, мы быстро придём к общему решению этой маленькой проблемы, — он улыбался мужчинам и, кажется, совсем забыл про то, что они его не понимают и вообще-то я должна переводить его слова. Но парень продолжал говорить, из-за чего я не успевала запоминать сказанные в начале предложения слова. — Главная задача, стоящая перед нами на данный момент, это благополучие корейских детей. Мы провели опрос среди детей некоторых крупных сеульских и пусанских приютов, чтобы узнать мнение самих сирот о том, хотели бы они иметь австрийских маму и папу. И получили статистику, которая гласит, что 84 % детей даже не видят разницы между «корейской мамой» и «австрийской». Дети просто нуждаются в родительской опеке и ласке, и, уверен, Австрия является одной из тех стран, которая сможет обеспечить это нашим детям, — на этих словах он, наконец, остановился и посмотрел на меня, совсем не замечая моего замешательства.

Я вдохнула побольше воздуха и, по настоянию самого парня, широко улыбнулась мужчинам. Я точно испорчу эту встречу. И дети останутся без приёмных родителей. Я робко начала говорить, сразу запоров первое предложение, которое уже не совсем точно помнила. Но старалась не смотреть в лицо Боёну, который с ожиданием улыбался герру Шоппу — самому главному компании, спонсирующей этот проект. Его мрачный и холодный вид совсем не внушал мне уверенности, лишь заставляя понижать тон своего голоса. И как назло, никто из них никак не показывал мне даже лёгким кивком, что понимают мой немецкий с сильным дрожащим акцентом.

— Entschuldigung2, — перебил меня один из мужчин, что я быстро заткнулась, пытаясь за эту паузу вспомнить не переведённые мною слова Боёна.

Но, кажется, ему даже не было интересно, что там дальше, так как он продолжил недовольно говорить о неоконченных переговорах. Он говорил немало, и я с трудом понимала его речь из-за чисто австрийского акцента, к которому совсем не привыкла.

— Мне кажется, ему не нравится то, что вы ещё не завершили переговоры с австрийскими приютами, — проговорила я Боёну, который недоверчиво вскинул бровь.

— Тебе кажется или так и есть? — уточнил он, на что я сглотнула слюну, так как сомневалась в каждом услышанном слове. — Хорошо. Скажи ему, что к концу дня мы уладим эту проблему.

— Но как вы это сделаете? — возмутилась я, не на шутку заволновавшись, что сделка не удастся.

— Сонхи, — смущённо улыбнулся он, успокаивающе кивнув мне, — просто переводи.

Я недоверчиво посмотрела на него и с улыбкой посмотрела на австрийцев, переведя сказанное. Я видела в их взглядах такой же скептицизм. Поэтому сразу же шёпотом обратилась к Боёну:

— Ты слишком сильно разозлишься, если я предложу им кое-что, не касающееся дела?

— Что ты имеешь в виду? — по глазам парня было видно, что ему совсем не нравится эта идея, и я знала, что моя импровизация в совсем незнакомой мне сфере может лишь всё испортить.

— Господин генеральный директор, — проговорила я по-немецки, проигнорировав широко раскрытые глаза Боёна, — мы хотим ещё раз извиниться за то, что вчерашнюю встречу пришлось отменить. И понимаем, что время Вашего визита в нашей стране ограничено. Поэтому господин Квон хотел бы пригласить Вас на обед в чисто южнокорейском стиле, в течение которого переговоры с представителями австрийских приютов будут окончены, и Вы сегодня же сможете решить, подписывать этот важный для нашей страны договор или нет, — я удивлялась самой себе и мысленно хвалила.

Я не просто без паузы произнесла первую идею, пришедшую в голову. Она ещё была сказана грамматически правильно и с не таким сильным акцентом, с каким я предстала перед этими мужчинами. Они, в свою очередь, начали показывать хоть какие-то отголоски эмоций, и я затаила дыхание, пытаясь определить, чем связаны их удивлённые взгляды: моим предложением или моим неожиданно улучшенным в качестве языком.