Смерть по рецепту Медичи - Марина Серова

Я взвалила Гиревого на плечо и потащила в свою комнату. Там я усадила его к себе на кровать, раздела и уложила на приготовленную раскладушку. Не успела его голова опуститься на подушку, как Антон захрапел. Я перевернула его на бок, чтобы прекратить храп, и вышла в кухню: после сегодняшних событий мне нужно было немного расслабиться, и я достала из буфета бутылку кагора.

– Ты тоже так хочешь? – спросила тетя Мила, показывая глазами на Антона.

Я засмеялась и поставила чайник на плиту.

– Нет, я хочу пунш.

– Как я поняла, он сделал тебе предложение, – утвердительным тоном произнесла тетя Мила.

– А как ты догадалась?

– Посмотри на него: это человек, который не в состоянии принять ни одного серьезного решения. Ему постоянно нужен либо допинг, либо нянька. Не выходи за него.

Что это случилось с тетей Милой? Я с удивлением посмотрела на нее. Обычно она, наоборот, спрашивает меня, когда я наконец выйду замуж, а тут… Неужели Гиревой так плох?

– Тебе не нравится мой жених? – поддразнила я тетю Милу.

– Найди себе другого, – твердо произнесла она, – этот никуда не годится. Да! И еще: сегодня пусть он у нас проспится, но больше его к нам в дом не води.

– Я поняла, – сказала я тете Миле. – Мне почему-то его очень жаль.

– Не нужно жалеть таких. Он, конечно, ни в чем не виноват, но на жалости далеко не уедешь. Лучше найди себе другого, поприличнее.

Я приготовила пунш, выпила его горячим и отправилась к себе в комнату. Там я села за компьютер и добрых два часа провела в Интернете, читая о способах, помогающих наркоманам избавиться от их пристрастия. Результаты оказались неутешительными: пристрастившиеся к «колесам» очень быстро «садятся на иглу». Будущее Антона теперь рисовалось мне далеко не в розовом свете. Я с сожалением посмотрела на спящего и тихо вздохнула. Наверное, мне не судьба выйти замуж. Пусть Тарасов запомнит меня как лучшего телохранителя-женщину, а семейные дела не для меня.

Придя к однозначному решению, я поправила Антону одеяло, разделась и легла на свою кровать. Нужно будет хорошенько выспаться. А завтра будет новый день и новые заботы, такие же далекие от свадебных торжеств, как Тарасов от Голливуда.

Психотерапевт Иван Кравцов сидел у окна в мягком плюшевом кресле. Из открытой форточки доносился уличный гул; дерзкий весенний ветер трепал занавеску и нагло гулял по комнате, выдувая уютное тепло. Джек (так его величали друзья в честь персонажа книги про доктора Джекила и мистера Хайда) чувствовал легкий озноб, но не предпринимал попыток закрыть окно. Ведь тогда он снова окажется в тишине – изматывающей, ужасающей тишине, от которой так отчаянно бежал.

Джек не видел окружающий мир уже месяц. Целая вечность без цвета, без света, без смысла. Две операции, обследования, бессонные ночи и попытки удержать ускользающую надежду – и все это для того, чтобы услышать окончательный приговор: «На данный момент вернуть зрение не представляется возможным». Сегодня в клинике ему озвучили неутешительные результаты лечения и предоставили адреса реабилитационных центров для инвалидов по зрению. Он вежливо поблагодарил врачей, приехал домой на такси, поднялся в квартиру и, пройдя в гостиную, сел у окна.

Странное оцепенение охватило его. Он перестал ориентироваться во времени, не замечая, как минуты превращались в часы, как день сменился вечером, а вечер – ночью. Стих суетливый шум за окном. В комнате стало совсем холодно.

Джек думал о том, что с детства он стремился к независимости. Ванечка Кравцов был единственным ребенком в семье, однако излишней опеки не терпел абсолютно. Едва научившись говорить, дал понять родителям, что предпочитает полагаться на свой вкус и принимать собственные решения. Родители Вани были мудры, к тому же единственный сын проявлял удивительное для своего возраста здравомыслие. Ни отец, ни мать не противились ранней самостоятельности ребенка. А тот, в свою очередь, ценил оказанное ему доверие и не злоупотреблял им. Даже в выпускном классе, когда родители всерьез озаботились выбором его будущей профессии, он не чувствовал никакого давления с их стороны. Родственники по маминой линии являлись врачами, дедушка был известнейшим в стране нейрохирургом. И хотя отец отношения к медицине не имел, он явно был не против, чтобы сын развивался в этом направлении.

Ожесточенных споров в семье не велось. Варианты дальнейшего обучения обсуждались после ужина, тихо и спокойно, с аргументами за и против. Ваня внимательно слушал, озвучивал свои желания и опасения и получал развернутые ответы. В итоге он принял взвешенное решение и, окончив школу, поступил в мединститут на факультет психологии.

Ему всегда нравилось изучать людей и мотивы их поступков, он умел докопаться до истинных причин их поведения. Выбранная специальность предоставляла Джеку широкие возможности для совершенствования таких навыков. За время учебы он не пропустил ни одной лекции, штудируя дополнительные материалы и посещая научные семинары. К последнему курсу некоторые предметы студент Кравцов знал лучше иных преподавателей.

Умение видеть то, чего не видит большинство людей, позволяло ему ощущать себя если не избранным, то хотя бы не частью толпы. Даже в компании близких друзей Джек всегда оставался своеобразной темной лошадкой, чьи помыслы крайне сложно угадать. Он никогда не откровенничал, рассказывал о себе ровно столько, сколько нужно для поддержания в товарищах чувства доверия и сопричастности. Они замечали его уловки, однако не делали из этого проблем. Джеку вообще повезло с приятелями. Они принимали друг друга со всеми особенностями и недостатками, не пытались никого переделывать под себя. Им было весело и интересно вместе. Компания образовалась в средних классах школы и не распадалась долгие годы. Все было хорошо до недавнего времени…

Когда случился тот самый поворотный момент, запустивший механизм распада? Не тогда ли, когда Глеб, терзаемый сомнениями, все-таки начал пятый круг? Захватывающий, прекрасный, злополучный пятый круг…

Еще в школе они придумали игру, которая стала их общей тайной. Суть игры заключалась в том, что каждый из четверых по очереди озвучивал свое желание. Товарищи должны помочь осуществить его любой ценой, какова бы она ни была. Первый круг состоял из простых желаний. Со временем они становились все циничнее и изощреннее. После четвертого круга Глеб решил выйти из игры. В компании он был самым впечатлительным. Джеку нравились эксперименты и адреналин, Макс не любил ничего усложнять, а Елизавета легко контролировала свои эмоции. Джек переживал за Глеба и подозревал, что его склонность к рефлексии еще сыграет злую шутку. Так и произошло.

Последние пару лет Джек грезил идеей внушить человеку искусственную амнезию. Его всегда манили эксперименты над разумом, но в силу объективных причин разгуляться не получалось. Те немногие пациенты, которые соглашались на гипноз, преследовали цели незамысловатые и предельно конкретные, например перестать бояться сексуальных неудач. С такими задачами психотерапевт Кравцов справлялся легко и без энтузиазма. Ему хотелось большего.