Палач. Книга 2 - Александр Ачлей

Чабисов сел на койку и посмотрел прямо в глаза Лазуренко:

— Да-да, Антон Борисович! Вы не ослышались. И это лишь подтверждает тот факт, что я сюда пришел не с пустыми руками.

— Я предлагаю вам сделку, — продолжал Лазуренко. — Если мы договоримся, вы получите полную свободу передвижения, сможете арендовать под свой штаб, для своих адвокатов и сторонников любой понравившийся в Екатеринбурге особняк, подготовить свою линию защиты для предстоящего процесса, давать пресс-конференции и встречаться с журналистами, в том числе зарубежными.

— Что-то слишком много свободы. А не боитесь, что я при таком раскладе просто сбегу? — с усмешкой заметил Чабисов.

— Не боимся. Поскольку всему этому будет предшествовать пресс-конференция, на которой вы заявите, что ваш приезд в Екатеринбург — это ваш добровольный выбор. Что вы решились на этот шаг, потому что хотите раз и навсегда положить конец порочной практике, укоренившейся в нашем государстве, когда людей судят заочно, приписывая им все мыслимые и немыслимые грехи. Что если бы в свое время в постсоветской России состоялся процесс над КПСС, возможно, нам бы удалось избежать фальши и лицемерия последующего периода. Ну и так далее… — Лазуренко закончил и выжидающе посмотрел на Чабисова.

— Я понял, чего вы хотите. Взамен на мое заявление о добровольном, а не насильственном возвращении на историческую родину я получаю практически полную свободу. Могу нанимать каких угодно адвокатов, использовать СМИ для пропаганды своей позиции, встречаться с единомышленниками.

— Абсолютно точно, — подтвердил Лазуренко.

— И тем самым вы не замазаны. Говоря «вы», я имею в виду спецслужбы Урала, подготовившие и осуществившие эту наглую операцию, это чудовищное похищение, эту вопиющую, позорную акцию… — Чабисов опять потерял контроль над собой.

— Держите себя в руках, — резко оборвал его Лазуренко. — Вы трезвый, расчетливый и циничный политик. Я предлагаю вам сделку. Условия ее вам понятны. В случае согласия ни вы, ни ваши кураторы не теряете лица. Вы остаетесь свободным человеком. Захотели — приехали. Захотели — нет. Это лучше выглядит в глазах общественности, нежели факт того, что вас, словно куклу, умыкнули с яхты и доставили сюда.

Чабисов злился. И еле сдерживал себя. Но он славился тем, что доводы разума для него всегда были сильнее эмоций. Он понимал, что предложение Лазуренко лично для него имеет ряд преимуществ. Помимо личной свободы оно действительно дает возможность хорошо подготовиться к процессу, что не исключает победу на нем, а значит, и официальное признание правильности всего того, что делал он со своими товарищами-младореформаторами.

— Хорошо, — вслух произнес он. — А если я откажусь?

— Если вы откажетесь, тогда вам придется остаться в следственном изоляторе. Правда, у вас будут улучшенные условия содержания, дабы не вызвать кривотолков. Хотя, если честно, по мне — так наиболее подходящее место для вас — афганский зиндан, ибо ничего лучшего вы не заслуживаете.

— Вы меня пугаете? — спросил Чабисов не скрывающего своей ненависти к нему Лазуренко.

— Упаси бог! Я знаю, что вы не из трусливого десятка. Поэтому даже не пытаюсь запугивать вас. Просто выражаю вам свое личное отношение. Хотя делаю это совершенно зря. Прочь эмоции! Я пришел к вам договориться. Условия вам понятны. Вы их принимаете?

— Принимаю, — неожиданно для себя самого выпалил Чабисов. — Но только при одном «но»! Расскажите, как вы умудрились выкрасть меня с яхты, да так, что там почти никто этого не заметил?

— Если это действительно ваше условие, то я вкратце расскажу вам, как все происходило. Только договоримся так. Вы сейчас даете мне слово, что завтра в 11.00 по местному времени соберете пресс-конференцию с участием местных и зарубежных СМИ. На этой пресс-конференции вы сделаете официальное заявление о том, что решение о вашем участии в готовящемся в Екатеринбурге процессе было принято вами абсолютно самостоятельно, без какого-либо влияния извне. Что вы ознакомились с условиями такого участия и решили, что это важно не только для настоящего, но прежде всего для будущего России и мира.

— А почему же я не уведомил об этом своих соратников, друзей, кураторов, как вы их называете? — не без иронии спросил Чабисов.

— Вы не сделали этого из опасения того, что вас могут отговорить, переубедить, задержать, может, даже силой.

— Хорошо. Если меня спросят о подробностях бегства, что я должен говорить?

— Никакого бегства не было. Просто вы подумали, что ваш легальный приезд в Екатеринбург может вызвать осложнения. Такое уже бывало в жизни, когда на пути важных решений и свершений вдруг возникали обстоятельства непреодолимой силы: то самолет взорвется, то корабль утонет, то человек чем-то отравится или внезапно умрет от инфаркта. Дабы исключить малейшую вероятность столь печального для себя исхода, вы решили воспользоваться предложением международной группы ваших доброжелателей, которые пообещали через ваших хороших знакомых, что доставят вас в Екатеринбург в целости и сохранности при условии, что вы четко выполните все их инструкции. В результате вы сидите перед журналистами абсолютно невредимый, что лишь доказывает правильность вашего решения, — Лазуренко все это разъяснял Чабисову монотонным уставшим голосом, за которым пытался скрыть собственные негативные эмоции по отношению к человеку, которого искренне полагал одним из основных могильщиков России.

— Ну хорошо, вы меня убедили. Я могу поиграть в эту игру, обидев при этом моих истинных друзей по другую сторону. Свобода и данные вами обещания этого стоят. И все же! Как вам удалось выкрасть меня?

— Все очень просто. За вами следили. Как только вы покинули пределы Англии, операция вступила в активную фазу. В экипаж был внедрен наш человек. В удобное время он добавил вам сильнодействующее снотворное. Вы были в беспамятстве. Этот же человек помог группе захвата подняться на борт яхты. Вас забрали и с помощью специального снаряжения доставили в безопасное место.

— Но как? Почему тогда не объявили тревогу, как только обнаружили пропажу?

— А ее и не обнаружили. Вместо вас на яхте остался наш человек, внешним обликом сильно на вас походящий. Поэтому утром, когда вы пошли купаться, это было абсолютно нормальным. С чего поднимать панику?..

— Но лицо! Неужели вы и лицо подобрали со стопроцентной схожестью? — Чабисов был явно обескуражен.

— Лицо? А зачем там лицо? Утром вы вышли из каюты, как обычно, в своем халате, с наброшенным на голову капюшоном, спустились на нижнюю палубу, где охраны не было, поскольку ваша спутница часто купалась без купальника. Так что все были абсолютно уверены, что утром на яхте находились именно вы, — Лазуренко догадывался, чего недопонимает Чабисов, но сам давать ему подсказки не спешил.

— Хорошо! Все думали, что тот человек — это я. И дальше?

— А дальше вы сели на скутер, метрах в 100 от яхты в результате несчастного случая оказались в воде, где, по первоначальной версии, и утонули…