Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941-1942 - Георг фон Конрат

– Есть изменения в планах?

– Нет. В полночь, как было условлено. Какие проблемы? – спросил я.

Он отрицательно покачал головой:

– Все спокойно.

Не говоря больше ничего, он снова исчез, а мы, повернув назад, сели в машину и поехали в юго-восточном направлении, и на дороге, ведущей вверх, встретили нашего следующего связного. Последовал аналогичный доклад: все идет по плану. Далее, на той же дороге, но уже ведущей вниз, нас поджидал третий рапортующий, не сказавший ничего нового. Доклады начинали становиться слишком монотонными, и наша поездка казалась пустой тратой времени – все везде шло отлично. Теперь, не тратя попусту времени, оставалось только покинуть территорию, и поэтому Вилли двинулся в северо-западном направлении, в сторону Германии, туда, где располагался наш отряд военной полиции.

На главной дороге, ведущей в сторону фронта, мы, попав в огромную пробку, застряли в ней. Количество идущего транспорта было просто фантастическим. Кареты «Скорой помощи», грузовики, танки и просто люди, идущие пешком, бесконечной вереницей тянулись на север. Грузовые машины, шедшие в одну сторону с заполненными боеприпасами кузовами, возвращались обратно до отказа набитые ранеными. В санитарных машинах также не было свободного места. Мы двигались со скоростью не больше, чем у черепахи, и расстояние в двадцать восемь километров до места, где находился наш головной дозор, преодолели за полтора часа с лишним. Оттуда было рукой подать до линии огня, где беспрестанно слышался грохот русской и немецкой артиллерии. Я понимал, что еще километров тридцать немецкого наступления, по десять – пятнадцать километров в день, и примерно через три дня они подойдут к нам. Я очень надеялся, что это произойдет раньше полуночи. Я совсем не думал, каковы будут наши шансы, если мы застрянем под Одессой слишком надолго, после того, как начнется пожар. Если майор Калоша и его люди поймут, что произошло, а мы не успеем уйти, нам действительно будет несдобровать. Сейчас мы уже почти подъехали к головному дозору. Оставалось совсем немного, но сквозь поток людей и машин становилось все сложнее пробираться. Какого черта все они делают здесь? Увидев троих русских военных, мы, подъехав к ним, остановились:

– Вам на пути где-нибудь попадался пограничный отряд?

– Вы имеете в виду группу, проходящую учения? Я кивнул.

– Они внизу, у реки, в полукилометре отсюда. – Отвечавший офицер показал на дорогу, усыпанную гравием. Их машина поехала дальше.

Возле реки мы увидели два танка, цистерну с горючим и еще два других транспортных средства. Выйдя из машины, мы направились к двум стоящим на посту охранникам. Подойдя ближе, я понял, что это наши люди, но, пока еще не будучи уверенным, есть ли кто чужой вокруг, я спросил строго:

– Что за отряд?

– Тот, который вы ожидаете увидеть, – последовал ответ.

Какого черта они тогда возятся с этими танками и грузовиками? – спросил я самого себя.

– Где лейтенант Бок?

Они указали на первый танк:

– Там вы найдете его.

Обойдя танк, мы обнаружили Бока, рисующего на танке эмблему, указывающую на принадлежность к отряду маршала Жукова. Все остальные были заняты тем же – они рисовали то же самое на другом танке и грузовиках.

– Послушай, Бок, как ты намерен менять на посту головной дозор? – спросил я.

– В этом не будет ничего сложного, – ответил он. – Там всего лишь три политрука, и они не собираются уезжать из города или меняться на посту ближайшие сутки. У них есть полевая телефонная связь с главным штабом, откуда они получают все инструкции и приказы, поэтому до тех пор, пока линия прослушивается нами, никаких проблем возникнуть не должно. Они уже получили необходимую ложную информацию. Наши специалисты так подделывают голоса, что не отличишь, будь это собственная мама. Один из моих людей находится в том месте, где линия проходит через лес. Прекратив связь, он пошлет приказ на головной дозор, что заступает новый отряд военной полиции. Мы установили там распределительный щит, и отряд будет принимать сообщения с обоих концов. Конечно, здесь все под контролем и доходят лишь те сообщения, какие мы хотим. Отвечаем им также мы. Все идет отлично – Одесса считает, что на связи с фронтом, и, наоборот, на головном дозоре думают, что разговаривают с Одессой. Я меняю людей каждые восемь часов, и нам, конечно, не нужен коммутатор, так как мы общаемся при помощи пароля. – Он засмеялся, очень довольный своей находчивостью. – Итак, вы видите, что я оставляю русским всю грязную работу. Мы даже не наблюдаем за ними – достаточно одного человека. Когда их телефон звонит, он также прослушивается здесь. Таким образом, через наши уши проходят все сообщения, поступающие им, и те, которые они отправляют сами.

Я слушал Бока не перебивая, но внутри у меня уже все кипело и бурлило оттого, что я видел глупейшие ошибки, которые этот идиот успел наделать, ошибки, которые никому из нас не позволено было совершать. И как я до сих пор молчал? Любопытство было сильнее меня, и сначала я хотел до конца дослушать историю – особенно ту ее часть, когда он решил реквизировать танки.

– Как вы знаете, капитан, – продолжал Бок, – после того как мы уехали от вас, время тянулось очень долго. У нас были целые сутки перед тем, как мы оказались здесь. Затем, по воле случая, мы наткнулись на территорию, уставленную танками, грузовиками и прочими машинами, о которых только можно мечтать. Я дал отряду приказ отойти в лес на сто метров от дороги, выставить охрану, а остальным – расслабиться. Я подумал о нашем человеке, печатающем на машинке, и о документах, содержащих приказы с подписью Жукова. Я решил, что смог бы пойти туда и заполучить пару танков или хотя бы грузовиков, для того чтобы без особых проблем попасть на головной дозор. Я решил, что стоит рискнуть, поэтому дал распоряжение напечатать приказы на получение нами двух танков, двух грузовиков и одного фургона с горючим.

После того как я наскоро проверил их, убедившись в их хорошем состоянии, я проинструктировал своего помощника подменить меня и, если я не вернусь, действовать дальше в соответствии с приказом. Или, другими словами, если бы я пошел без сопровождения охранника, мне могли бы сесть на хвост. А так я просто подстраховался, чтобы кто-то сопровождал меня.

Вынув запечатанные красным сургучом конверты из своей сумки с документами, дважды проверив самого себя и убедившись, что все на месте, я прямиком двинулся через ворота к гаражу, где находилась штабная техника. Старый полковник, там находившийся, по-моему, уже давно забыл, что такое армия. Он высунулся из окна, и просмотрев приказы, взглянул на меня лукаво.

Бок начал смеяться, когда вспомнил о полковнике.

Я все ждал, когда же он все прочитает.

Но наконец он поднял голову и произнес: «Так, значит, вы направлены прямиком из Москвы. Как там себя чувствует наша Красная армия?» Я ответил ему, что отлично и в ближайшее время мы прижмем немцев к ногтю и, несомненно, окончательно разгромим их. Полковник остался удовлетворен моим ответом и улыбнулся, показав желтые зубы. «У нас здесь тоже имеется сюрприз для немцев, – сказал он. – У нас приказ выстроить железное кольцо вокруг Одессы, сомкнув его так тесно, что даже мышь не проскочит мимо танков. – Он внимательно опять посмотрел на бумаги. – Как я понимаю, ваш отряд будет принимать основное участие в действиях». Затем подозвал лейтенанта и велел ему забрать бумаги. Я вздохнул спокойно, потому что понял, что все сошло. Лейтенант вернулся через несколько минут с документами и передал их мне на подпись. Но тут я заметил, что в них ничего не говорится о боеприпасах для танков, поэтому я осведомился на этот счет у полковника.