Невиновных нет - Яна Горшкова

— Три полных взвода, при каждом по лейтенанту, а всего — полторы сотни штыков. Три идберранца и толмач-синтафец.

«Почти настоящая армия», — с ужасом вспомнила леди Янамари слова господина Тиглата.

— Кто командует?

— Капитан Мэйр Ксори.

— Четырехпалый? — нахмурился Джэйфф.

И так нехорошо он это сделал, что не только пленник пал на колени, но и Джона сделала острожный шажок назад.

— Он самый, господин Элир, он самый.

Ролфи полз к ногам шуриа, словно норовил облобызать его сапоги. Но Джэйфф брезгливо оттолкнул пленника.

— Пушки есть?

— Нет, пушек нет! Ни одной, ни единой.

— Когда выступаете?

— Не знаю.

— А если подумать?

— Локкой… — Холдэйр осекся. — Чем угодно клянусь, никто не знает, на когда назначена операция.

— Операц-ц-ция… — прошипел рилиндар, оскалившись по-звериному.

Четырехпалым капитан Ксори стал с помощью Джэйффа Элира, и с тех пор шуриа точил ихинцу не только на оставшиеся пальцы, но и на прочие выступающие части тела.

— Достаточно? — спросила Грэйн у задумавшегося рилиндара.

Тот согласно кивнул.

— Встать, изменник, именующий себя Холдейром. — Ролфийка дождалась, пока тот поднимется и развернется к ней, пока снова забудет о присутствии рядом шуриа, а будет видеть лишь Локку и слышать только Ее голос в словах эрны Кэдвен: — По Закону Ролфи дезертирство карается смертью. Приговор — повесить. Переход на сторону врага карается смертью. Приговор — повесить. Ношение формы вражеской армии и знаков различия карается смертью. Приговор — повесить. Святотатство — карается смертью. Повесить. Трусость на поле боя карается смертью. Повесить. И, — она повысила голос и, ухватив пленника за подбородок, развернула его голову к себе и заставила смотреть в глаза, — оскорбление чести офицера армии Его Священной Особы Князя Ролэнси Вилдайра Эмриса — также карается смертью.

Грэйн отряхнула руки и скомандовала:

— Увести и вздернуть!

Но, видимо вспомнив, где и с кем она сейчас находится, посвященная эрна прапорщик вернулась к реальности. Вздрогнула, огляделась по сторонам и пожала плечами, дескать, извините, увлеклась.

Восхищенный Джэйфф только восторженно прицокнул языком и одними губами сообщил Джоне: «Какая женщина! Какая! О!»

Ролфийский допрос ему понравился настолько, насколько это вообще возможно для бывшего рилиндара. Все-таки есть определенный толк в их вере и образе жизни. Хотя, конечно, сам Элир не смог бы так. Да и никто из шуриа не смог. Змеи — не волки, даже если и те и другие — люди.

Размышляя на эту тему, Джэйфф накинул веревку на шею пленнику и утащил в кусты.

— Избавим девушек от неприглядного зрелища. Не слишком-то им будет приятно видеть твои мокрые штаны, уж поверь.

Для рилиндара этот поддельный эрн уже не представлял никакого интереса. Все, что нужно, тот рассказал, а мучить ради удовольствия — забава для убогих. Не будь рядом Грэйн, все бы уже закончилось. Ножом по горлу — и все дела. И напротив, имейся у них побольше времени, то пленник сначала вырыл бы яму для убитых шуриа. Они заслуживали достойного погребения.

— Не повезло тебе, эрн. Понимаешь, мне позарез нужно сделать девушке приятное. И если она вынесла приговор, то так тому и быть.

Надо полагать, Холдейр умер очень и очень удивленным. Чтобы шуриа старался угодить ролфийке? Не может такого быть!

Может, может, самозваный эрн, не сомневайся. Для этого надо всего лишь прожить много столетий, быть обреченным на Внезапную Смерть и больше всего на свете любить Жизнь.

Пришлось, правда, снять повешенного, чтобы те, кто его найдут, не подумали лишнего. Нам ведь совсем не нужны подозрительно близкие к истине домыслы, не правда ли?

Джэйфф вернулся к женщинам, когда те занимались каждая своим любимым делом — Грэйн курила сигару, а Джона рылась в вещах мертвецов. И, к слову сказать, мародерством это было лишь отчасти. Никто из шуриа не сумеет устоять перед возможностью познакомиться с вещами врагов. Их истории, их долгий или короткий путь в этом мире — вот что манит детей Шиларджи. Вот и у Джойаны глаза подернулись прозрачной пленкой отстраненности. Не здесь она, не на Шанте, а в мире прошлого вместе с духами.

Джэйфф молча отдал ролфийке саблю Холдейра, мол, твой пленник — твой приз. И пока она разглядывала приобретение, быстренько оттащил подальше мертвых шуриа. Присыпал ветками, постарался спрятать от зверей. Духи их стояли рядом — спокойные и безучастные, озабоченные лишь тем, чтобы их тела похоронили по обычаю. Мужчина — огненный, а его сын — водный. Редкое явление, обычно дети наследуют посвящение родителей.

«Я расскажу Эзэлинде, где вас найти», — пообещал Элир.

Их сожгут, и пепел отца удобрит поле, а прах сына унесут волны.

— Идите вперед, не оборачивайтесь, — приказал Джэйфф спутницам.

Джона схватила ролфийку под руку и потащила прочь от рилиндара, стоящего над трупами чори. Уж больно грозен был голос у мужчины. Но сама же первая не выдержала и посмотрела назад.

Джэйфф с ножом в руке склонился к мертвецу и что-то делал с его лицом. И это «что-то» больше всего напоминало…

Спазм прокатился по пищеводу, леди Янамари тяжело сглотнула и быстро отвернулась. Догадалась.

Рогатая гора на первый взгляд не представляла никакой угрозы для расположившегося в ложбинке у ее подножья лагеря чори. Очень удобное местечко — со всех сторон от ветров закрытое, рядом ручеек и источник с ключевой водой, и стоит оказаться за соседней горкой — не услышишь ни малейшего звука. Идеальный лагерь, просто идеальный. И Джэйфф Элир сделал все от себя зависящее, чтобы так подумал Четырехпалый. Помнится, осенью рилиндар потратил неделю, пока вычистил источник, засыпал ямы, откатил камни и, наоборот, сделал непригодными другие возможные места стоянок. Ждать, когда капитан Ксори решит расположиться под Рогатой горой, пришлось до мая. Зато как все совпало — лагерь в нужном месте, рядом — посвященная Земле женщина-шуриа, отягощенная чувством вины, и целая ночь впереди. Другого шанса не будет никогда, хоть еще сто лет жди.

— Смотри, смотри внимательно, — шепнул рилиндар Джоне и дал ей подзорную трубу.

Лагерь как лагерь: палатка для офицеров, тенты для солдат, костры, часовые. Кто-то готовит себе ужин, кто-то латает одежду, кто-то азартно режется в карты. И у каждого черно-синяя нашивка, и у каждого мушкет.

— И, возможно, завтра им прикажут вырезать каждого шуриа на этом острове. Чтобы, когда будет взят форт, никто не мешался под ногами, — жестко сказал Джэйфф.

Его рука, лежащая на Джониной спине, стала удивительно твердой и тяжелой, словно камень.

— Я, конечно, не могу знать точно, что ты сделала, но готов поклясться ликом Шиларджи, что господин Тиглат выманил у тебя немножко денег на свои забавы.