Волшебные приключения Выдры и кобеля - Кира Оксана Валарика

и проставить защитные барьеры на ночь. Здесь много чего водится, знаешь ли».

Под задорный смешок начальника я поднялась, подбросила в костер пару веток и пошла по кругу, по завету ведьмы расчерчивая ножом линию вокруг дерева. Она, конечно, ни разу не идеально ровной получилась, но я была заверена, что это не важно — важно не отрывать в процессе нож от земли. И уж это я смогла обеспечить.

«Оставь нож воткнутым на стыке линий, так надежнее будет».

Хорошо, без проблем, всегда пожалуйста.

Когда я закончила, КириллКирилыч сидел на одеялке, умотанный в одеялку, у весело трепыхающегося костерка, и выглядел даже слишком уютно. Устало завалившись рядом, я подумала-подумала, и улеглась головой ему на колени.

— Не подумайте ничего лишнего, — увидев его вскинутые брови, тут же заверила я. — Я много колдовала сегодня, а это не то, чтобы хорошо сказывается на моей бодрости. Так что я просто устала, и это лучший способ лечь сейчас.

— Ты всегда можешь на меня положиться, — с улыбкой откликнулся шеф. — Даже в прямом смысле слова.

— Туше, — прикрывая глаза, откликнулась я.

Он пару минут помолчал, а потом хмыкнул:

— А все-таки романтично, не так ли?

— Что именно? — не открывая глаз, уточнила я. — То, что мне в бедро давит какая-то кочка, слой грязи на теле, порванная одежда или усталость?

— Треск костра, ночь, звезды, — рассмеялся шеф. — Не считаешь это романтикой?

— Романтика вообще призрак подростковых влюбленностей, Кирилл Кириллович, — я вздохнула, переворачиваясь на бок, лицом к костру.

— Продолжай врать, что действительно так считаешь, — со смешком откликнулся и, стащив с себя одеяло, укрыл ним меня.

Проснулась я, кажется, гораздо позже. Месяца уже почти не было, костер был больше похож на все еще пытающиеся гореть угли, шеф все еще сидел, позволяя мне использовать себя как подушку, а за пределами круга… Я даже села, глядя в темноту.

— Говорят, это души деревьев, — почти шепотом сообщил КириллКирилыч. — Что они были настолько старыми, что ожили, и теперь их души призраками мерцают на их останках.

Я смотрела на светящиеся во тьме пни у соседних островков, и думала о том, что более таинственного и мистического явления я еще не видела. Слова начальника, честно говоря, неприятно кольнули в сердце, напомнив, что несколько щепок такого же пня лежит у меня в рюкзаке. Сейчас это выглядело так, будто я отломала чью-то кость в своих корысных целях. Это было… мерзко.

— Это просто фосфоресцирует перегнивающая древесина, напитанная влагой, — больше убеждая себя, чем его, откликнулась я. — Химические реакции, ничего более.

— Ты способна убить даже мистический романтизм, Милена, тебе срочно нужно влюбиться и начать верить чудеса, — заваливаясь на одеялко и подкладывая под голову рюкзак, постановил начальник.

«Вообще-то вы оба неправы,–— «проснулась» Варнава. — Болотные пни светятся, когда дерево безвременно погибает. Ствол отмирает, но корни еще некоторое время тянут из болота энергию, и если по некоторым причинам дерево не может пустить новые ветви, чтобы продлить свою жизнь, эта энергия скапливается в древесине. А потом оно начинает гнить, и эта энергия свечением выбивается наружу. Она переходит в полумагическую категорию и становится неиссякаемой, получая способность к самовосстановлению, поэтому пень будет светиться, пока полностью не рассыплется в прах — и тогда еще некоторое время может быть призрачное мерцание».

Ее теория, как теория КириллКирилыча казалась одновременно бредовой, но отчего-то включающей старое доброе «а что, если». И я продолжала смотреть на голубоватое свечение во тьме болотной ночи, и чувствовала, как по коже бегут невольные мурашки.

«Это не души, — будто зная, что именно меня так обеспокоило, добавила ведьма. — Я бы почувствовала, если бы это было так».

Вот и хорошо. Отлично. Я хотя бы не… пересекла грань, которую не хотела бы пересекать, спасая свое мирное существование. Это радовало.

— Ложись, — шеф похлопал рядом с собой по одеялу. — Огоньки романтичные, но нам стоит отдохнуть, чтобы завтра без проблем выбраться отсюда.

Я перевела взгляд на него, оценила серьезность настроя, подбросила дров в костер и улеглась, бессовестно уложив голову ему на плечо.

— Мой рюкзак не такой мягкий, как ваш, босс.

— Я уже говорил, ты всегда можешь на меня положиться, — важно кивнул он и закрыл глаза.

Поудобнее укрыв нас обоих вторым одеялом, я тоже постаралась уснуть. Завтра и вправду сложный день...

На мостовой была кровь.

Она блестела мелкими пятнами черного глянца на темных в неверном лунном свете камнях, но я точно знала, что это именно кровь. Человеческая. Ее запах ни с чем не спутать.

Шаги эхом отдавались на пустынной улице, но я не пыталась их скрыть. Я не боялась. Мало что в этом мире способно мне навредить с некоторых пор, да и смерть для меня не была чем-то совсем уж неприемлемым.

Просто… настораживало.

Он сидел на мостовой у кареты, и на коленях его было тело — кажется, извозчик. И не было луж крови, которые могло бы нарисовать воображение. Не здесь.

— Мечеслав?

Он должен был меня услышать. Задолго до того, как я вошла на эту улицу. Но вздрогнул так, будто до этого был не совсем в этой реальности. Вскочил, уронив мертвеца на камни, отступил на пару шагов, пока не уперся спиной в столб фонаря.

— Не подходи!

— Натворил ты здесь дел, милый, — спокойно качнула головой