Почем цветочек аленький? - Татьяна Луганцева

Она вернулась в дом за полночь и опять не знала, в какую комнату ей идти и что делать. Идя длинным пустым коридором в комнату с камином, словно все дороги вели именно туда, Яна вдруг почувствовала, как ей в спину уперлось что-то твёрдое. Она вздрогнула и остановилась, боясь повернуться.

– Руки вверх! – услышала Яна знакомый голос.

– Август Аркадьевич? Вы что?

– Ой! Не узнал! Ну и видок! – Охранник опустил пистолет. – Вы зачем бродите по ночам?

– Я только что вернулась с острова. А вы тут зачем?

– Так я охраняю Евгения! Меня же к нему приставили! Тут слышу – кто-то ходит! Ночь…

– А где вы были?

– На кухне, в гордом одиночестве, – смутился Август Аркадьевич.

– Я бы сейчас промочила горло.

Они отправились на кухню, и Яна увидела на столе початую бутылку вина.

Полицейский смутился.

– Вот вы тут чем занимаетесь по ночам! – поняла Яна.

– Ну и что? Я в конце рабочего дня немного расслабился. Вы, я смотрю, тоже не на балу были.

– Такое дамам не говорят! – Яна взяла гроздь винограда.

– Евгений вас обыскался! Весь день бегал, вас спрашивал! Я, честно говоря, замучился… Еле успевал за ним, мне же нельзя его оставлять. Вы хоть предупреждали бы, куда уходите.

Яна задумалась.

– Нехорошо получилось. Я по делам пошла, честно говоря, не думала, что так надолго. Закружилась, завертелась… Я ему всё объясню.

– Ночь на дворе. Он спит уж давно, наверное. Завтра объяснитесь, – посоветовал майор.

– Ладно, могу не будить пока… Чем займемся? – спросила она, хотя вопрос явно был неуместен – полицейский уже откупоривал вторую бутылку.

Яна знала, что не очень молода, и такая вот… короче, не спортивная. Высокая, худая, даже долговязая. Поэтому она очень удивилась, как ее смогли так компактно сложить и запихнуть в дуло большой пушки.

«Зачем они это делают, почему они так поступают со мной? Мне очень больно! Я не хочу. Да помогите же! Я не могу пошевелить ни рукой ни ногой! Я же не артистка цирка! Неужели мной сейчас выстрелят из этой пушки? Мамочки! Меня же разорвет!» – думала Яна.

Вдруг она почувствовала мощный удар.

«Все-таки эти негодяи выстрелили!» – мелькнула у нее мысль, и она… открыла глаза, едва не закричав. Ее энергично тряс Август Аркадьевич.

– Просыпайся, Яна, просыпайся! Сваливать надо побыстрее!

Яна лежала на каком-то пуфике, свернувшись калачиком, словно кошка. Она приподнялась, не понимая, где находится, почему вокруг так темно и тесно. Август Аркадьевич в очень странной позе расположился рядом на двух точно таких же пуфиках, прогнувшись между ними, словно висячий мост.

– Где мы? У меня всё тело болит! – пожаловалась Яна, пытаясь встать.

– А у меня-то как всё затекло и так болит, ты себе и представить не можешь, – ответил полицейский.

– А где это мы? – спросила Яна. – В шкафу, что ли? Как мы тут оказались?

– Ты не помнишь совсем ничего? – недоверчиво покосился на нее Август. – Вчера мы с тобой на кухне пили вино, а потом вот сморило нас…

– Что значит «сморило»?

– Заснули, попросту говоря. Идти уже не могли, вот и прикорнули тут… В подсобке в столовой. Ты еще говорила, что не знаешь, в какой комнате ты живешь, а я, если честно, уже плохо соображал… Сильно мы поддали с тобой. Хорошее у Евгения вино.

Яна невольно нахмурилась.

– Ты так выражаешься странно и непонятно… Сморило, прикорнули… Что за речь?

– Тс-с! Замолчи, тихо! – неожиданно схватил ее за руку майор.

– Что такое? – тут же напряглась Яна.

– Кто-то пришел. Не успели смыться! Тихо, не шевелись. – Он прильнул к какой-то щели в двери.

Яна его отпихнула и тоже осторожно посмотрела в дверную щель. Она узнала столовую, увидела большой обеденный стол, Владимира и Флавию, которые садились за него. Служанка раскладывала на столе приборы и расставляла тарелки.

– Черт возьми! Вот значит где мы оказались! В столовой… – прошептала она.

– Так говорю же – в подсобке… Видишь, пылесос вон стоит, ведра всякие, тряпки… Мы тут и уединились с тобой, – смущенно подтвердил Август Аркадьевич.

– Надеюсь, ничего такого этакого между нами не произошло?

– Что? А, этого нет, конечно! Посидели хорошо… Ты с хозяйского телефона часа два с Москвой говорила. Интересно, каков будет счет? Тебе бы уехать до того, как его принесут, – дышал ей в затылок полицейский.

– Спасибо за совет.

– Да что ты, не за что. Я что-то пить очень сильно хочу. Вон буржуям уже и сок поставили в кувшине, свежевыжатый, и минеральную водичку, – с завистью проговорил он.

– Потерпишь, не маленький! Как мы выйдем-то с тобой? Представляешь, вдвоем сейчас выползем в столовую! Нет уж… Потерпим, не до сюрпризов. Сейчас они позавтракают, уйдут… Тогда и выберемся потихоньку, – предложила Яна. – Мне такого позора не надо.

– Я не знаю, сколько можно жрать! – возмутился Август Аркадьевич через час.

– Кто как работает, тот так и ест, – согласилась Яна. – На работу, что ли, никому не надо?

– И плюшки-то им какие-то испекли, и сыры-то с колбасами, и ветчинка со слезой. Опять же фрукты… Смотри, и салатики уже настругали, и еще что-то белое и дрожащее, – перечислял полицейский, облизывая пересохшие губы.

– Пудинг, – предположила Яна.

– Он, зараза… Пудинг… И сидят, и сидят… Владимир газету читает, курит, Флавия пьет воду… Я не могу!

– Мне от запаха кофе уже знаешь как нехорошо! Аромат просто с ума сведет, – призналась Яна, которая очень любила по утрам выпить чашечку кофе. – Для меня это пытка! Когда же они уйдут? Как здесь душно! Дышать нечем. Как мы полночи продержались?

– Не до изысков было, – ответил Август Аркадьевич и почесал затылок. – Еще незадача одна…

– Какая?

– Смотри, вот и доктор, больше похожий на дона Карлеоне, подошел. Тоже сидит, салатики накладывает! А моего-то подопечного нет… Где Евгений?

– Да, правда, – согласилась Цветкова. – Может, спит еще?

– Чего ему спать? Смотри, что-то они забегали, и прислуга откуда-то прибежала встревоженная…

Тут Яна не стала его больше слушать и пробкой вылетела из неудобной кладовки.

– Доброе утро всем! Мы тут вот с Августом Аркадьевичем… Пылесос хотели взять, прибраться надо бы! А вы завтракаете? Приятного аппетита! Мы присоединимся? – затараторила Яна.

Из рук горничной от неожиданности выпал фарфоровый чайник и разлетелся на мелкие осколки. Да, нечего сказать, явление было эффектное!