Пробка - Наталья Андреева

— Ты тоже думаешь, что это Юркина любовница? — подхватила Татьяна. — Она ее из ревности убила! Точно!

— Ну, ничего, — сказала Антонина Дмитриевна. — Толя ее выведет на чистую воду. Он все расскажет Петрову. Я уверена: он ее видел.

— Ишь! На машине едет! — с ехидством сказала Татьяна. — А пешочком не хочешь? Да кругами? За колючей проволокой?

— Татьяна Викторовна, и откуда в вас столько злости? — покачала головой Таисия Максимовна. — Чего вам не хватает?

— А почему это она на машине, а я в метро толкаюсь?

— Почему на одних костюмы замшевые, а на мне юбка с блузкой? — усмехнулась заведующая.

— Да! И костюмы!

— Завистливая ты, Татьяна, — сказала Галя. — А говорила, что ратуешь за правду.

— Такое ощущение, что мы отсюда никогда не выберемся, — сказала вдруг Милочка.

— У меня уже голова болит, — пожаловалась Киска. — И зачем я только поехала?

Одновременно зазвонили два мобильных телефона. Галя и Инна схватились за сумочки.

— Да, мама, — сказали хором. И обе тут же начали оправдываться. Сидим, мол, в пробке почти уже четыре часа.

— Телевизор надо смотреть, — посмотрев на них, сказала Антонина Дмитриевна. — Уже все знают, что на кольцевой образовалась огромная пробка.

Татьяна обиженно молчала.

— Да откуда же я знаю, когда приеду? — жалобно сказала Галя. — Я все понимаю. А что делать? Не на крыльях же я полечу? Нет, к. Грековым не поеду. Как только выберусь из пробки — сразу к метро. К ближайшему. Да. Я все поняла.

— Ну кто же знал, мама? — вторила ей Инна. — Я понимаю, что ты волнуешься. Ах, включила канал «Столица»! Наконец-то! Городские новости? И что говорят? Движение возобновилось?

Тут автобус медленно тронулся. Женщины радостно закричали.

— Смотрите, смотрите! — завизжала Киска. — Впереди едут!

— И в самом деле, возобновилось, — сказала в трубку Инна. — Едем, но очень медленно. Не знаю, когда буду. Нет, я уже никуда не поеду. Тут такое творится! Думаю, и Грекову теперь не до поминок! Вроде как Нина не застрелилась. Ее убили. Ведется расследование. Что ты говоришь? Результаты анализов? Да кому они теперь нужны. Разве что милиции. Да. Я скажу. Думаю, они и сами выйдут на вашу клинику. Ну, что теперь делать? Понимаю, неприятно. Все, мама. Да. Я поняла. Позвоню. Обязательно. Пока. Целую.

Она убрала мобильный телефон обратно в сумочку и вздохнула.

— Кажется, едем, — сказала Татьяна, посмотрев в окно.

— Когда-нибудь это должно закончиться, пожала плечами Таисия Максимовна. — Не вечно же мы будем сидеть в пробке!

— Вам хорошо: вас никто не ждет, — ляпнул Татьяна.

Таисия Максимовна чуть не расплакалась.

— Это жестоко, — сказала она. — Да, меня никто не ждет. Я одинока. Замужем никогда не была. И детей у меня нет.

— Чтоб у тебя язык отсох, Танька! — сказала Галя. — И как тебя только муж терпит?!

— А мама сказала, что Нина была наркоманкой, — вздохнула вдруг Инна.

— Чего-о? — Женщины разом повернулись к ней. — Что ты сказала?

— Анализы готовы. Нина какой-то наркотик принимала.

— Неправда, — покачала головой Таисия Максимовна. — Чтобы наша Нина… Никогда не поверю!

— Ну вот, — с торжеством сказала Татьяна. — Чем дальше в лес, тем больше дров! Теперь выяснилось, что она еще и наркоманка!

— Я точно не знаю, — начала оправдываться Инна. — Мама так сказала. Может быть, ей выписали какое-то лекарство, содержащее наркотик?

— А почему бы ей не быть наркоманкой? — хихикнула Милочка. — Богема же! Все они такие!

— Раз она в ночные клубы ходила, — подмигнула Киска.

— А ты в этом специалистка? — ехидно спросила Татьяна. — Может, и сама колешься?

— Ведь за это могли и убить, — задумчиво сказала Таисия Максимовна. — Раз тут наркотики замешаны.

— Ничего мы толком не знаем, — вздохнула Галя. — И не нам решать.

— Петров разберется, — кивнула Татьяна. — Эх, девочки! Жаль, выпить больше нечего!

— И мужиков нет, — хихикнула Киска.

— Опомнитесь, — сурово сказала Таисия Максимовна. — С похорон едем.

— Да мы уж и забыли, откуда едем, — пожаловалась Милочка. — Четыре часа здесь торчим! Крыша едет!

— А вы гляньте-ка на Юрку, девочки! — сказала Татьяна.

— А что такое? — Женщины повернулись к окну.

— Не в себе мужик.

— Это ему просто выпить хочется.

— Трубы горят.

— Или жену жалко.

— Скажешь тоже!

И перебросившись репликами, женщины вновь замолчали.

Красный «ягуар»

Теперь ее мысли вернулись к покойному мужу. Алина с тоской посмотрела в окно и подумала: «Миша, Миша, ну зачем ты это сделал? Разве нам плохо было вместе? Так нет! Спутался с молоденькой секретаршей!»

Алина не любила мужа, но зато он был ее надежным другом, приятным и умным собеседником. Упустила. Случилось это в сентябре, когда Алина решила отдохнуть за границей, на одном из модных курортов. Большую часть детей, у которых с первого сентября начинается учебный год, уже увезли, ни их мам, ни гувернанток на пляже и в отеле нет. Тишина, покой. И Алина наслаждалась отдыхом. Смеха ради завела интрижку, не собираясь, впрочем, доводить дело до постели. Флиртовала, по вечерам танцевала на открытой веранде в ресторане, подогревая бездумное веселье французским шампанским, днем лежала на пляже, время от времени окунаясь в воду — теплую как парное молоко. Она даже почувствовала себя счастливой, не подозревая о сюрпризе, который приготовил муж.

Всего-то две недели отсутствовала, но девчонке хватило времени, чтобы окрутить хозяина фирмы. Алина узнала об этом сразу. Почувствовала, как смотрят ей в спину сотрудники, когда появилась в офисе уже в конце сентября. Алина знала: ее здесь не любят, но любви и не добивалась. На всех не угодишь, и лучше держать дистанцию, чем постоянно разбирать кляузы. Ты к ним с открытой душой, а они к тебе со счетом за услуги. Лучше пусть боятся. С прямой спиной, не обращая внимания на косые взгляды, Алина прошла к кабинету мужа.

Увидев ее, девчонка, сидящая в приемной, вспыхнула и вскочила. Алина удивленно подняла брови: что такое? Секретарша метнулась в кабинет генерального, куда Алина всегда входила без предупреждения. Не дожидаясь ее возвращения, госпожа Одинцова прошла следом. Муж сидел за столом, секретарша, румяная от смущения, стояла рядом, молитвенно прижав руки к груди. Соединив их взглядом, Алина усмехнулась. Тогда еще она не приняла все это всерьез.