Тройняшки для миллионера-тирана - Анна Лапина

его где-то уже. Судорожно блуждаю по закоулкам своей памяти и подтверждаю собственные мысли. Я его знаю. Интервью с ним читала на днях. Он там рассказывал об инвестициях, о том, как стал одним из самых богатых мужчин Франции. Бизнесмен, значит. Богаче Алима, значит. Ну, это уже что-то объясняет.

И такой бы точно не стал играть в брак. Значит, помолвка настоящая. Хотя… не факт, что Розали не от балды его имя в пригласительный билет вписала. Чтобы бдительность мою усыпить.

– Мы посмотрим, – отвечаю я ей за нас с Алимом. – Как дети будут себя вести и какое у нас будет самочувствие.

– Ох, да! Тебе же скоро уже рожать, – дотрагивается до своего лба. – Живот прям огромный! Будто бы не семь месяцев.

– У меня тройня. Поэтому он такой, – понимаю её намёк, что срок может быть больше. И я дурю её любимого бывшего мужа. – Но вы правы. Совсем скоро Алим станет отцом. Вновь.

Алим не замечает моей приписки, а вот Розали прекрасно понимает, о чём я говорю. Но никаких эмоций не выдаёт. Спокойно пропускает это.

– Успеешь до моей помолвки? – вместо этого интересуется. – Я очень хочу видеть вас там и хочу извиниться за всё, что сделала вам!

– Забудь! Столько времени утекло! – кидает мой наивный муженёк.

– Правда? Не обижаешься? – её глаза загораются. – Алим, я… Я хотела бы заказать у тебя мои личные свадебные туфли! Как свадебный подарок!

– Без проблем! Зайдёшь завтра в офис, и мы с тобой обсудим это! Дом и работу теперь не смешиваю. Только в мастерской работаю, когда вдохновение есть.

– Отлично! – кидается к нему в объятия и целует в щёку моего мужа. МОЕГО, повторяю.

Демонстративно громко кашляю, и пиявка от него вмиг отлипает под влиянием мужа, который мою ревность понял и пресёк. Хороший у меня всё же мужчина. Сразу понимает, что нужно сделать, чтобы скандала не было.

Розали же кидает на меня недовольный взгляд.

Ясно… я ей не нравлюсь, даже с учётом, что она за другого выходит.

– Ну, я пойду! Не буду вам мешать наслаждаться друг другом! Меня жених ждёт у ворот! Наверное, уже устал, – прощается и, развернувшись, уходит, оставляя меня наедине с моим мужем.

– Я не хочу, чтобы ты ей делал туфли и хоть как-то с ней контактировал, – честно признаюсь мужу, пока он дверь закрывает. – Мне она не нравится! Раньше не нравилась и сейчас не нравится!

– Мириам, девочка моя… я же просто сделаю ей туфли! – оправдывается он в ответ. – Ничего такого! С тобой она никак не будет видеться! Обещаю!

– Она подлая и слизкая, Алим! Не удивлюсь, если эта помолвка ненастоящая, и она просто играет с нами в очередную игру.

– Не выдумывай, любимая! Розали не так ужасна, как ты о ней думаешь.

– Она не такая прекрасная, как ты о ней думаешь, – повторяю его тон, закатив глаза. – Я против вашего общения!

– Но я же обещал!

– Откажи!

– Мириам… я сделаю ей туфли и больше не буду с ней общаться! Обещаю! Даже на помолвку не пойду! Но обещание сдержу! Иначе стыдно будет!

– Ладно! – тяну, осознавая, что этого тупенького баранчика не переубедить. Упёрся рогами, что она хорошая и не отстаёт. Но пусть делают всё, что хотят. Главное, чтобы она была подальше от меня и моих детей. – Но она ни за что не должна появляться в нашем доме! – ставлю своё условие, и он соглашается.

Глава 31

Мириам

Следующие несколько дней занимаюсь тем, что общаюсь и ругаюсь с дизайнером. Точнее, он со мной ругается, говоря, что воплотить мою задумку в жизнь просто нереально в такие короткие сроки. А по мне ничего особенного. Всё в бело-бежевых тонах, люльки-облачка, которые мы видели с Алимом в магазине. И детали-игрушки, прикрученные к потолку. Ну и по мелочи. Но дизайнеру не нравится. Говорит, что так никто не делает, и вообще это выглядит как «слипшаяся конфета во рту у младенца». Совсем не представляю, что это, но… мне кажется, не очень хороший комплимент.

За всеми этими хлопотами почти забываю о Розали. Тем более, что Алим говорит, что они придумали дизайн туфель. Выбрали образцы и больше не видятся.

Может быть, я ошиблась и всё же змеюка успокоилась и больше нас не потревожит? Вдруг её жених усмирил её пыл и влюбил в себя так же, как однажды Алим? Маловероятно, но мне так хочется в это верить.

Отправив мужа в маленькую командировку, которая разлучит нас всего на одну ночь, весь день смотрела телевизор и деградировала за обычными сериалами, по которым соскучилась безумно.

В последние месяцы спокойной минуты не было. Посещения врачей, мероприятия с Алимом, учёба, сдача экзаменов, чтение книг по воспитанию. В общем, сегодня я решила отдыхать и всячески деградировать. Устала я быть активной, умной и общительной.

Но мой нежданный гость был не согласен с этим и решил подпортить мне вечер своим присутствием, разговорами и вообще своей персоной.

Если уж я смирилась с тем, что Розали больше не враг нашей с Алимом семье, это не значит, что теперь она нам друг. Да и сомнения есть, что её намерения кристальны.

Доверяй, но не подпускай, как говорит моя бабушка. Кстати, я ей рассказала о бывшей Алима, о её проказах и, по разрешению Марка, о том, кем приходится парень моему мужу. Бабушка каждый раз при звонке ругается и недовольна Алимом, но вроде успокоилась после моих слов, что Розали больше нет в нашей жизни, а есть Марк, который мне помогает. Он, к слову, бабушке очень нравится. Она даже свести нас пыталась, но быстро сдалась, поняв, что я люблю мужа, а Марк… женщин во множественном числе.

– Алима нет дома, – оповещаю гостью, открыв дверь и одарив её недружелюбным взглядом. – Пока, – хочу уже закрыть дверь, но она хватается за неё, не давая мне этого сделать.

– Нет? – переспрашивает, придерживая дверь. – А как же… он должен был оставить черновой вариант туфель для примерки.

– Туфли… – тяну, вспоминая, что видела в домашней мастерской то, о чём Розали просила, и надпись на подошве с именем женщины. – Кажется, есть, но Алим не предупреждал, что ты придёшь. Так что… всего хорошего, Розали!

– Он должен был их оставить в офисе. Его помощник был предупреждён, но Алим из домашней мастерской не принёс их в офис. Забыл. Поэтому я пришла. Понимаешь, мне платье под туфли выбрать надо. Можно, я сейчас померяю и отпишусь Алиму?

– Я тебе не доверяю.

– Понимаю, – хмыкает. – Но той гадины,