Странствия по поводу смерти (сборник) - Людмила Петрушевская

И, допустим, при таком раскладе новорожденный ребеночек в одну минуту становится миллионером. Два выстрела, третий контрольный, и вот вам результат.

Но все по порядку.

Мы имеем в виду одну неудачливую девушку, по определению высокомерных однокурсниц, нищебродку. То есть вы бы никогда не догадались, что она такова, ее все обожали, Крошку – это было существо без косметики, похожее на подростка, какая-то прямо не от мира сего дворянка худосочных кровей, одетая в приличный секонд-хэнд, глаза туманные от вечного недосыпу – и живет в пяти минутах ходьбы от Кремля. Причем живет одна в пятикомнатной квартире! Там ей с мамой и братом принадлежало раньше 30 метров плюс чулан, но остальные жильцы понаполучали блочные хоромы в Конькове-Подушкине и разъехались, оставив три совершенно разоренные комнаты (даже лампочки с патронами были срезаны). То есть обои, как лианы, свисали спиралями со стен, перемежаясь самодельными плакатами зарубежных групп, также в наличии на полу имелся обруч хула-хуп 60-х гг., алюминиевый, в другой комнате швейная машина «Зингер» еще прабабушкина чья-то, в футляре с инкрустацией, по виду нерабочая, а так никто не проверял – и на кухне рулон золотой пленки для обклеивания полок и аккумулятор от машины «Победа». Ну и мусор, обрывки и обломки.

Брат нашей девы женился и уехал к жене, мама проживала на зимней даче (изба с газом) у своей сестры-близнеца, они воспитывали троих малышей, так что описываемая Крошка имела в центре Москвы две свои комнаты, в которых она пребывала одна, остальные три помещения живи не хочу, но незадача в том, что это почти полуподвальный этаж, трубы текут, ванной как бы нет, то есть она имеется, и большая, и там стоит полагающееся эмалированно-ржавое чудище, в которое круглые сутки капает холодная водица. Но пожарники в свое время по им одним известным причинам запретили там ставить газовую колонку, и Крошка приносит с собой чайник кипятка и моется в тазу. Налить ванну и полежать в горячей воде – это было постоянной мечтой.

Итак, 5 комнат, кухня 30 метров, окно во двор, замазанное белилами.

И пошло-поехало – друзья с ночевкой являлись, старый Арбат, Мневники и Ясенево, Выхино и Химки после закрытия метро. Сами понатаскали с помоек диваны, стулья и столы (а помойки в те времена были богатейшие, готические буфеты размером с газетный киоск, дряхлые кресла стиля «модерн» и люстры чистого хрусталя со штангой в полтора метра – и кто такое повезет в новую квартиру с потолком 2,65).

Еды у Крошки никакой не водилось, что гости принесут, тем и питалась. Наступил временный перерыв в работе и вообще лето. На лето у Крошки были четкие планы. Занять денег и уехать куда-нибудь!

Слишком разнообразной была жизнь в квартире.

Соседи сверху регулярно вызывали милицию.

Однако постепенно, как в терем-теремке, население определилось – постоянно теперь там проживали художники с Арбата, Саня, специалист по лунным пейзажам (он их называл «лунки» и массово производил по ночам на кухне), и Митя, спец по горным вершинам (чистый Рерих, розовые и лиловые пики с белым на фоне бирюзы), а также их друг Дрюля, депрессивный рок-гитарист, несколько лет назад позабывший гитару в такси, и именно они заняли постоянную позицию в Крошкиной квартире, абы кого не пускали и серьезно варили траву на кухне. Настырных ночных доходяг эта троица не жаловала, и иногда на гнилой лестнице у тех отщепенцев до утра шла своя тихая жизнь, спали сообща, укрывшись рванинкой, ватным одеялом из контейнера, и мочились в бутылки. Открывали глазки они, только когда мимо проходили жильцы. Днем эта масса тоже старалась лежать. Запах стоял до чердака.

Что было прекрасно – та троица, Саня-Митя-Дрюля, сама платила за жилье из шальных арбатских денежек.

И Крошка наконец покинула квартиру, заперла свои комнаты и отчалила жить на дачу к подруге, в научный поселок. Там, на этой якобы даче, кроме электричества, не имелось ничего, это была изба коренного населения в первозданном виде, до профессорской оккупации, т. е. сени, светлица и кухня, а сбоку крытый двор с хлевом, на двери которого значилось слово «коза», написаное побелкой. В хлеву находился небольшой помост с дырой и под ним стояло ведро с землей, все дела.

Но там у двух подружек начиналась с июня веселая жизнь, по соседству стоял двухэтажный дворец, хозяин которого сразу отметил новую деву и поселил ее у себя. Крошка вообще спокойно воспринимала перипетии своей жизни, тем более что во дворце имелась ванна!

Артем, правда, кололся.

Но не колобродил, наоборот, затихал в углу.

Он был круглый сирота, его отец с матерью, эти шалавые потомки деда-академика, как-то в пьяном виде поехали в Москву. В результате скоряга, как называют «скорую» врачи, привезла им в Склиф два «черепа» – то есть у жертв катастрофы были неоперабельные мозговые травмы.

И в 18 лет Артем остался один. Квартиру у него оттяпала старшая сестра, а вот дачу он получил в полное свое распоряжение. И покатило-поехало, друзья-подруги, шашлыки-вино, а потом пошли дела посерьезней.

Что касается нищебродки Крошки, то она на тот момент оказалась замужем. А именно: однажды к ней в квартиру на огонек заглянул красавец-брюнет, высокий и подтянутый, и снял у утомленных художников одну комнату. Через месяц он предложил Крошке фиктивный брак за умеренные деньги. Она как-то легко согласилась и прописала у себя Олежу. Затем он затеял приватизацию. Крошка по его просьбе взяла у мамы и брата какие-то бумажки (мама была радостно удивлена, что Олежа приватизирует все 5 комнат, не прося никаких денег).

Она была, как и Крошка, неприхотлива.

Итак, новоявленный муж отвел свою молчаливую жену, а также ее брата и маму куда-то, они что-то подписали и разошлись.

То есть Крошка как раз и отправилась к подруге на дачу.

А у Артема вдруг возникли какие-то планы на этого богатого мужа подруги. Типа – а может он заплатить налог на мою землю? Уже тетки из конторы приходили, что вы задолжники.

Крошка взяла на себя эту функцию, ей как-то нравился тот красавец. Денег у него много, авось и ей заплатит за месяц вперед.

Муж охотно принял пакет с бумагами (Крошка взяла все имеющиеся документы, так как не знала, что понадобится). И он сказал ей: «Езжай, не беспокойся. А денег пока что нет, все съела эта ваша приватизация. Тем более у меня нотариус черный, баба всего боится сама и дерет с меня».

В следующий раз, через полтора месяца, уже в сентябре, Крошка поехала в Москву к мужу – опять за деньгами, он ведь должен был платить за комнату. И с намерением остаться у себя дома.

Артем, кстати, накануне вообще выгнал Крошку из своего дворца, у него появилась новая девушка, привез из Москвы как-то утречком, прямиком из ночного клуба «Эрмитаж».

Крошка, переночевав в холодной избе подруги, уехала вон из поселка, видимо, навсегда.

Ни обиды, ни зла она на Артема не держала. Неизбалованная была девушка, и с Артемом жила только из-за того, что у него имелся теплый дом с ванной. То есть по расчету.