Великий любовник. Юность Понтия Пилата - Юрий Вяземский

Наконец… у нас получается в-пятых?., вдобавок ко всему Гилас был пьяницей: когда у него случались запои, он не мог уже ни с одной женщиной…

Он и в театре, бывало, как у Горация:

…Фуфий, который на сцене

Пьяный на ложе заснул и проспал Илиону — и тщетно

Несколько тысяч ему голосов из театра кричали:

«Матерь! тебя я зову!»…

— Вардий мне процитировал из этой сатиры и сообщил, что с Гиласом иногда случалось нечто подобное.

Подводя итоги этой стадии — второй стадии первого этапа, — Гней Эдий сообщил мне, что она завершилась вскоре после майских Флоралий. Юлия перестала предаваться любовным играм и с Бессом, и с Гиласом, хотя не порвала с ними окончательно и изредка навещала их, но уже не одна, а в обществе Домиции Марцианы или Помпонии Карвилии, уже не в одежде рабыни, а в скромном одеянии, старательно пряча лицо под накидкой, Домиция же и Помпония нарочно ярко одевались, чтобы бросаться в глаза. Как правило, их сопровождал и кто-то из доверенных адептов-мужчин: Криспин или Вардий. Да, Гней Тутикан, как он тогда назывался, мой рассказчик! Юлия приблизила его к себе в середине апреля, после того как ее покинул, не объясняя причины, Семпроний Гракх.

Причина, впрочем, была ясна. Хотя Юлия, как мы помним, в начале года покинула своих адептов и с Бессом и с Гиласом встречалась скрытно от всех, кроме Фебы, некоторая, так сказать, информация все-таки, наверное, просачивалась. И когда Юлия после Флоралий снова стала приглашать к себе своих друзей и поклонников, все радостно откликнулись — но не Гракх. Гракх всегда находил какие-то уважительные поводы, чтобы не явиться на зов…С сыном Марка Антония изысканный Семпроний привык делить Юлию; с потным гладиатором и с грязным актером — нет, не желал, — такой диагноз поставил Гней Эдий и именно так выразился.

Вардий также присовокупил, что у Бесса и у Гиласа, при всём их различии, было, помимо их славы, еще одно общее свойство: и тот и другой, если смотреть на них с некоторого расстояния, весьма напоминали Феникса, и ростом, и телосложением, и даже овалом лица.

VIII. Третья стадия состояла из одного только события. В июньские календы, когда в Городе и в его окрестностях праздновали Карналии, по приказу то ли Юла Антония, то ли самой Юлии была приготовлена поместительная лодка. У нее была вызолочена корма, весла были посеребрены, паруса были прикреплены пурпурного цвета. Юлия и ее адепты сели в эту диковинную лодку неподалеку от мавзолея Августа и поплыли вверх по течению Тибра. Гребли два сенатора, семь всадников и четыре плебея, все одетые в костюмы рабов. Ими командовал Луций Авдасий, на деньги которого наняли и оснастили лодку. На флейте прекрасно играла Феба, на кифаре — довольно сносно красавица Домиция Марциана, в дудку дудела уродливая Помпония Карвилия, как умела. Подпрыгивая, выскакивая и гримасничая руководил этим маленьким оркестром Квинтий Криспин, одетый в костюм мохнатой цикады. Остальные адептки в одеждах нереид или харит стояли одни у руля, другие — возле канатов. Десять Юлиных щеголей, точь-в-точь эроты на греческих фресках, с опахалами окружали шитый золотом балдахин, утвержденный в центре лодки. А под балдахином на устланном пурпуром ложе возлежали Юлия и Юл Антоний. Юл был облачен в доспехи со шлемом и изображал собой Марса, а Юлия была одета так, как на картинах рисуют Афродиту или Венеру.

Зрителей у этого странного зрелища было немного, так как основные массы народа чествовали Карну либо в Городе, либо в Гелернской роще, где понтифики приносили положенные жертвы. Но те, которые случились на берегу, шли и бежали за лодкой, восхищенными криками приветствуя плывущих.

Тут Эдий Вардий счел, наконец, возможным обратить мое внимание вот на какую деталь, вернее, на множество деталей: плавание на эдакой лодке, и ранее — ночные проделки, а до этого — факелы на пиру, и еще ранее — рыбалка с ныряльщиком и насадкой на крючок давно уже пойманной и даже закопченной рыбы, и даже само название «амиметобии», которое было присвоено юным щеголям, — всё это было, так сказать, позаимствовано из похождений Марка Антония и Клеопатры: те именно так забавлялись и развлекались на Кидне и в египетской Александрии.

Сделав это замечание, Гней Эдий на некоторое время покинул меня, направился к работникам, копавшим и выравнивавшим канавки, отдал им какие-то распоряжения, а потом вернулся ко мне и продолжал свой рассказ.

«Зрелища» -

— так Вардий наименовал второй этап «разжигания пожара».

Этот этап также состоял из трех стадий. И первая стадия -

IX. Театр. В июле, месяце божественного Юлия, где-то в промежутке между Козьими нонами и Днем Алии к востоку от Города было разыскано место, по своему рельефу представлявшее как бы природный театр: холм, образующий полукруг, а перед ним — широкая овальная поляна. Холм лишь слегка обработали лопатами, так чтобы получились ряды сидений, а позади поляны воздвигли то, что греки до сих пор называют «скеной» — деревянное сооружение о трех дверях, из которых выходят и в которые уходят актеры.

Устройство «театра» было поручено все тому же Луцию Авдасию, всаднику и откупщику — не только потому, что он был самым состоятельным из Юлиных адептов, но также вследствие того, что выбранное для представлений место располагалось неподалеку от его виллы.

От имени Юлии обратились к уже известному нам Гиласу, а также к Пил аду и Стефаниону. Всем троим обещали щедро заплатить за услуги, но первым Гилас, а следом за ним комедиант и «ателланщик» отказались от гонораров: дескать, с дочери великого Августа они ни за что не возьмут денег. Актерам и танцовщицам, которых они привели с собой, вознаграждение, тем не менее, предложили, и те не стали отнекиваться.

В этом импровизированном театре были сыграны три, с позволения сказать, пьесы: ателлана, мим и трагедия.

Тут мой рассказчик, Гней Эдий, обратился ко мне и сказал:

— Все три представления мне лень описывать. Какое хочешь, чтобы я описал?

Я наугад выбрал первое — ателлану.

И Вардий поведал:

Взяли какую-то старую ателлаиу и, объяснив, что требуется, отдали ее на переработку баснописцу Федру…Помнишь? Федр, родившись в Македонии, четырехлетним мальчишкой после битвы при Филиппах был продан в рабство в Вифинию. Там, попав к образованному человеку, умудрился получить приличное образование, не только греческое, но и латинское. Во время пребывания Августа в восточных провинциях Федр был подарен принцепсу как местная литературная достопримечательность. Август привез его в Рим и забавлялся его баснями…Я тебе это рассказываю не потому, что ты о Федре не слышал, а чтобы подчеркнуть: Федр тогда еще был рабом, и рабом самого Цезаря!..Так вот, Федр над ателланой весело потрудился, введя два дополнительных персонажа и обильно снабдив всех действующих лиц похабными стишками из «Приапеи».

Получилось: Мужик, Жена, не один, а два ее любовника — Буккон и Учитель — и еще один, которого вообще не встретишь в классической ателлане — Воздыхатель. Роль Воздыхателя взял на себя Гилас, роль Учителя — Пилад, а Мужика — Стефанион. У Буккона и Жены роли были менее интересные, и их исполняли менее талантливые актеры. Мужик в исполнении Стефаниона очень походил на Тиберия, Жена предстала перед зрителями в одном из костюмов Юлии, Буккон своим ростом и статью напоминал Юла Антония, Учитель — Гракха, ну а Воздыхатель, которого изображал Гилас, сам понимаешь, кого он собой являл и кого пародировал.